It's madness! - Madness? What sort of madness?
Название: Утренний разговор близнецов у бассейна о пользе пирсинга для расширения сексуального опыта;
Автор: SurikateG;
В главных ролях: Билл и Том Каулицы + за кадром некий ОМП;
Рейтинг: NC-17;
Жанр: разговорное пвп с юмором (куда ж я без него!);
Написано для кинк-феста, по заявке: 6.1. "Последнее время Том слишком часто интересуется подробностями личной жизни брата. Билл упорно молчит, но, в конце концов, не выдерживает, срывается и вываливает на Тома все. Включая самые грязные и непристойные детали. (пейринг - кто угодно/Билл). Том шокирован и...возбужден? Никакого секса между близнецами."
читатьСолнце тепло и мягко светило через легкие занавески, заставляя спящего Тома недовольно жмуриться и вертеться в кровати, ища место, где бы лучи не мешали. Но спальня была маленькая, а окно – во всю стену, так что солнце в итоге победило, и Том, сонно моргая, перевернулся лицом к окну, в очередной раз вяло спросонья размышляя о том, что надо посадить перед окнами пальмы, чтобы создавали тень. С другой стороны, он сам не стал с вечера задергивать плотные шторы, поскольку спать ложился довольно рано и намеревался так же рано встать. В полной темноте он мог проспать и полдня, а с недавних пор он решил приучать себя к правильному образу жизни, что в принципе ему даже нравилось. Особенно здесь, в теплом и солнечном Лос-Анджелесе.
Том наконец-то проснулся, спрыгнул с кровати и протопал в душ, откуда вышел минут через десять уже окончательно бодрый и свежий. И отправился по дому в поисках остальных жильцов, то есть собственного брата и четырех собак. Брат был тот еще соня, к тому же, когда Том накануне ложился спать, еще не вернулся с очередной затянувшейся прогулки, которые с недавних пор вошли у него в привычку. Поэтому было неудивительно, что его еще не видно и не слышно. А вот то, что еще ни одна мохнатая морда не облизала его с утра, было как раз-таки необычно. Том достал банку с кормом и потряс ею. Обычно примитивные твари, как в шутку он называл питомцев, галопом мчались со всего дома, чтобы получить порцию еды, но сейчас не прибежал никто. Том пожал плечами, все же насыпал корм в миски и заглянул в спальню брата. В спальне тоже было пусто. Ни Билла, ни собак.
– Что за чертовщина… – пробормотал Том, поморщившись от неприятного ощущения в животе: когда близнец надолго исчезал из его поля зрения, он чувствовал себя очень неуютно.
Пока он выходил во двор, он успел уже поклясться себе, что больше никогда-никогда не отпустит брата одного на всю ночь, неизвестно куда, неизвестно с кем… Но дальше придумать не успел, так как увидел всю честную компанию, расположившуюся в тени у бассейна.
Билл валялся на лежаке, согнув одну ногу в колене и закрыв локтем глаза от света, собаки дружно расположились вокруг него.
– Твою же мать! – с чувством выругался Том, смутно припоминая, что пару часов назад он действительно просыпался от собачьего лая, но, не услышав ничего тревожного, снова заснул. Значит, тогда Билл и пришел и, наверно, покормил собак, и позвал их за собой сюда.
Серый курцхаар, увидев второго хозяина, радостно тявкнул и бросился лизать руки Тома. За ним и все остальные. Том машинально погладил, кого достал, и подошел к лежаку.
Билл потянулся, что-то невнятно промычав в полудреме, и приподняв руку, сонно глянул на близнеца.
– Доброе утро, – сипло прошептал он и кашлянул, прочищая горло.
– Ты где шлялся всю ночь? – строго спросил старший брат. – Я волновался, между прочим!
– Угу, – зевнул Билл, – дрых без задних ног. Все бы так волновались…
Отодвинув очередной мокрый нос, лезущий за лаской, Том сел на край лежака.
– Ты пропадаешь где-то полночи, неизвестно с кем! – воскликнул он. – Это не похоже на тебя.
– Пфф… – Билл фыркнул и приподнялся на локтях. – Кто бы говорил! Мой брат-близнец, который половину ночей в своей жизни провел неизвестно с кем!
– Билл…
– Не ты ли меня убеждал, – окончательно проснувшийся Билл перешел в наступление, – что мне надо пересматривать свои взгляды на жизнь? Что жизнь коротка, а молодость еще короче, и надо пользоваться моментом, пока возможно? Не ты ли радовался, что здесь, в Америке, мы наконец сможем, как нормальные парни, веселиться, знакомиться, с кем душа пожелает, и проводить время, не боясь, что наутро об этом напишут во всех газетах?
– Билл! Билл! Я ж не отказываюсь от своих слов! – Том поднял руки, словно защищаясь. – Я ж не говорю, что тебе не стоит всего этого делать! Я просто хочу знать, что с тобой! А ты мне ничего не рассказываешь.
– Можно подумать, ты мне всё рассказывал…
– Ну… не всё, – признал Том. – Но многое.
– Вот и я тебе многое рассказываю.
– Вот и расскажи немножко больше.
– Том, отвали. Я хочу спать, – Билл улегся обратно.
– Чем ты занимался всю ночь? – приподнял бровь Том.
– Иди на фиг! – Билл попытался отвернуться, но на узком лежаке это было не так-то просто, да и Том, как собака, почуявшая добычу, решил не отступать, быстро вскочил и сел на брата, зажав его бедра своими.
Билл тут же широко распахнул глаза и недобро зыркнул на него. Но вырываться не стал.
– Мальчик или девочка? – приступил к допросу старший Каулиц.
– То-о-ом! – обреченно протянул Билл.
– Мальчик или девочка? – настойчиво повторил Том, захватывая еще и руки брата, не оставляя ему никаких шансов на спасение.
– Ты про сегодня спрашиваешь? Или вообще? – покорно уточнил Билл.
Том вытаращил глаза:
– У тебя их много было?
Билл скромно дернул плечом.
– Бэби, ты меня удивляешь, – сообщил Том. – Колись давай. Когда это наш скромник успел столько всего попробовать и даже не поделился со старшим и опытным братом? Может, я бы тебе помог…
– Чем? Член подержать? Когда я захочу замутить групповуху, я дам тебе знать, обещаю. А так я и сам прекрасно справляюсь.
– Групповуху? Билли, ты откуда такие слова знаешь? – чтоб не выдать удивление, Том стал придуриваться.
– Да так… слышал от одного старшего брата, который очень любил сразу нескольких девушек в постель затащить, – в тон ему ответил Билл.
– А сам еще не пробовал?
– К сожалению…
– Фух! – Том преувеличенно облегченно выдохнул. – А то я уж испугался за тебя! Столько ж извращенцев вокруг ходит! А ты у меня такой неопытный… И такой красивый. И со всеми этими блестючками на морде! Серьезно, Билл, я бы предпочел, чтобы ты хоть что-то из них снимал, когда идешь куда-то один. А то мало ли…
Билл хитро улыбнулся и тут же спрятал глаза. Том, оборвав себя на полуслове, прижал его запястья к лежаку над его плечами.
– Что было, Билл? Ты уже нашел какие-то приключения из-за этого пирсинга? Я ж не слезу, пока не расскажешь!
– Пересядь хотя бы, ноги затекли, – попросил Билл.
Том передвинулся на нем чуть повыше, не отпуская и не сводя строгого взгляда с лица.
– Итак, – продолжил он. – Кто был – мальчик или девочка?
– Мальчик, – признался наконец младший брат.
Том неодобрительно покачал головой. Он и сам был бисексуалом, но благоразумно предпочитал сводить однополые контакты к минимуму. На всякий случай.
– Дай угадаю, – сказал Том. – Он подошел к тебе в каком-нибудь баре и предложил носовой платок, потому что не сразу разглядел, что сопля, которая торчит у тебя из носа, металлическая?
Билл фыркнул:
– Почти.
– Ты, конечно, можешь считать меня занудой, но лезть в койку к незнакомому парню, только потому что ему понравился твой пирсинг…
– Том, ты зануда, – тут же согласился Билл.
– Хорошо, я зануда, – кивнул старший. – А ты раздолбай. И тебе просто повезло, что он с тобой ничего не сделал! Ты хоть представляешь, что можно ожидать от незнакомого человека?
– Он не незнакомый, Том. Это Лео.
– Какой Лео? – нахмурился Том, не припоминая в их обычном круге общения никого с таким именем.
Билл потеребил языком новый пирсинг в губе:
– Который делал мне это.
Том вылупил глаза. Теперь он вспомнил этого парня, лет тридцати, покрытого татуировками и с кучей проколов в самых разных местах. И вспомнил даже, с каким восторгом младший брат пялился на него, когда они только познакомились, и обсуждали, что, где и как колоть. Том тогда еле утащил Билла из салона, и второй раз, когда Билл ходил прокалывать губу, сопровождал его, чтобы тот не поддался ни на что еще. А тут, оказывается, все-таки не досмотрел…
– Что, прям так случайно встретились в баре? – с недоверием спросил он.
– Ну… не случайно… и не в баре… – Билл опустил глаза, и кажется, даже немного покраснел.
– Рассказывай! Или с места не сдвинусь до вечера! – пригрозил Том.
Билл тяжело вздохнул и попробовал немного сменить положение.
– Я действительно случайно оказался на улице, где находится его салон, – сказал он. – Просто катался по городу и вдруг узнал это место…
– Угу. Совершенно случайно, – не поверил Том.
– Именно! У меня в голове вообще мысли о другом были! У меня была какая-то хорошая идея для новой песни… Но… черт… теперь забыл совершенно!
– Вот! – Том поднял указательный палец вверх. – Вместо того, чтобы написать хорошую песню, которая, может быть, стала бы самым великим хитом двадцать первого века, ты теперь сочинишь песню о пирсингах! Хорошо, если не интимных!
– Угу. И посвящу ее своему брату. Напомни-ка, сколько у тебя проколов в члене?
Том удивленно поднял брови.
– Ну… согласно твоим последним интервью? – уточнил Билл. – Я не помню уже, прости. Мне б не забывать каждый раз, сколько лет я живу без поцелуев, а если я еще про твои интимные пирсинги буду помнить… Извини уж!
– Это устаревшая легенда, – нашел отмазку Том, наконец-то вспомнивший о своих приколах для публики. – Я уже давно об этом не рассказываю. А ты не переводи тему, нецелованный мой. Итак, ты совершенно случайно оказался рядом с салоном этого мастера прокалывать все, что под руку попадется, а он… – Том аж задохнулся от неожиданной догадки. – Признавайся, Билл, у тебя появился интимный пирсинг?
Билл хихикнул и снова поерзал под Томом:
– Ты же сидишь на нем, ты не чувствуешь?
Том поерзал на Билле. Нет. ЕГО он не чувствовал. Но почему-то почувствовал смущение и еще что-то непонятное, но будоражащее кровь и воображение.
– Том! Ты не принцесса! – рассмеялся Билл.
– Чего?! – набычился старший Каулиц.
Билл засмеялся еще громче:
– Ну ты что! Помнишь в детстве? Сказка была про принцессу на горошине…
– Рассказывай по порядку! Принцесса! – рявкнул Том так, что Билл тут же прекратил смех и покорно вздохнул.
– Хорошо. В общем, я ехал по улице, обнаружил, что проезжаю мимо его салона, и подумал, почему бы мне не остановиться и не зайти посмотреть… Давно хотел новую сережку себе в пупок подобрать. Ну и зашел.
Том приподнял майку брата и посмотрел на пупок. Сережка была та же, хорошо ему знакомая.
– Сережек для пупка, как я понял, у него не было, – прокомментировал он. – Зато были сережки для членов, и ты…
– Если ты все сам знаешь, может, мне не рассказывать? – возмутился Билл. – Сам себе все додумаешь и в красках представишь, а я посплю еще немного, а?
– Продолжай, – потребовал Том.
– В общем, я вошел к нему. У него уже никого не было, он вообще скоро уходить собирался. Но когда увидел меня, обрадовался. Стал расспрашивать, как у меня дела, как мне мой новый пирсинг, не болит ли, не мешает ли? Знаешь, такая забота от постороннего человека… От тебя-то не каждый раз такое увидишь…
– Увидишь, увидишь, – заверил Том. – Вот закончишь рассказывать, и увидишь. Не отвлекайся.
– Ну… дальше тебе неинтересно, мы долго разговаривали о разных пирсингах и татуировках. Он показывал мне свои альбомы, что он кому делал, что хотел бы сделать, работы со всяких фестивалей… Там, ты не представляешь, были такие…
– Ты же сам сказал, что мне неинтересно, – напомнил Том. – Мне и от тебя хватает разговоров об этой фигне. Ты давай рассказывай, что он с тобой сделал!
– М… Сделал… – Билл задумчиво пожевал губами, видимо, прикидывая, что стоит упомянуть, а о чем лучше умолчать. – В общем, пока смотрели, он предложил выпить. У него полбутылки виски оставалось. И колы до фига в холодильнике. Я сказал, конечно, что я за рулем, но он возразил, что вызвать такси – не проблема, а мою машину можно будет поставить к нему в гараж, там есть место. Так мы и сделали…
– Боже, Билли… – Том закатил глаза. – Так он еще и пьяный был, когда колол?..
– Дай договорить! – оборвал его причитания Билл. – Мы почти трезвые были. Нам не по пятнадцать лет, в конце концов. Пара стаканов виски с колой – мы их даже не почувствовали! Ну… немного расслабились только. И всё! И он предложил мне показать свои пирсинги и тату. Которые на нем самом есть. А я ему показал свои…
– Ну и?.. – приподнял бровь Том, ожидая продолжения.
– Тебе, что, всё-всё рассказывать? – уточнил Билл, зеркаля его мимику.
– Всё-всё, – решительно кивнул Том, чувствуя почему-то, как в животе что-то сжимается, словно от предвкушения чего-то… запретного. И волнующего.
– Когда я высунул язык, – продолжил Билл, – он спросил, проколол ли я его, чтобы моему любимому человеку было приятнее со мной целоваться? Я ответил, что в тот момент об этом не думал, но потом мне не раз говорили, что это прикольно. И он спросил, целовался ли я сам когда-нибудь с кем-то, у кого проколот язык. Я ответил, что нет. И он предложил мне попробовать. Знаешь… – задумчиво протянул Билл, – это действительно необычно. Особенно, когда в процессе железо сталкивается. Меня почему-то это смешило. И тогда он заставил меня открыть рот и вынул у меня из языка штангу. И это было еще более странно… Оставшись без этой фигни, – Билл поддел железную бусину зубами и продемонстрировал Тому, – я почувствовал себя более беззащитным, чем если бы остался перед ним без одежды. Такое чувство, как будто я никогда до этого не целовался вообще. А он словно пользовался моей беззащитностью и целовал меня так… яростно. Мне даже воздуху не хватало… И было немножко страшно. Но это был такой… приятный страх, от которого все тело словно просыпается и возбуждается. Я расстегнул себе штаны… Знаешь, я в тот момент совсем не думал, что мы зайдем дальше поцелуя. Я был уверен, я готов был поклясться всеми своими татуировками, что как только он отпустит мои губы, я встану и уеду… Ну, может, зайду в туалет подрочить: ехать со стояком все-таки неудобно. А может, я прямо там бы и кончил, пока он целовал меня… И тогда бы пришлось ехать в мокрых штанах… Ну… в общем, он не позволил… Он вынул мою руку из моих же штанов и сам сжал меня. И сказал: «Раз поцелуев с пирсингом у тебя никогда не было, то и минета, наверно, тоже?» И я понял, что никуда уже не уйду. Продолжать?
– Да, – кивнул Том, не отрывая пристального взгляда от кажущегося расслабленным лица брата, и не замечая, с какой силой сжимает его руки своими.
– Как хочешь, – согласился Билл. – Он спустил мои штаны к лодыжкам, и когда он высунул язык, чтобы коснуться им меня, я закрыл глаза, потому что мне показалось, что я кончу от одного этого зрелища! Я вдруг понял всех тех, кто сходил от меня с ума, когда я делал то же самое. Это нереально эротично!
– Нарцисс хренов, – хрипло усмехнулся Том. – Признайся, что всегда мечтал сам себе отсосать? И там, небось, видел себя на месте этого… как его? Лео…
– Том, я не буду дальше рассказывать! – пригрозил Билл.
– Нет уж продолжай!
– Ну… в общем… Я не знаю, как тебе это описать, Том. Это надо почувствовать самому… Язык, скользящий по коже… Этот металл… Я сам это делал другим, но я понятия не имел, что они чувствуют. Меня накрыло там по полной. Ну, и кончил я быстро… Лежу такой… прихожу в себя… Чувствую, он ложится на меня сверху. А он ростом-то… ну, может, немножко меня пониже, а по комплекции раза в полтора больше. Тяжелый, в смысле. Ну, и у меня первая мысль – вылезти из-под него. Да и вообще уйти по добру по здорову. А что, я-то свое получил…
– Эгоист… – не то осуждающе, не то одобрительно сказал Том.
– Да, – согласился Билл. – А он схватил меня. «Нет, – говорит, – теперь моя очередь получить, что я хочу». И я чувствую, он прижимается к моему животу своим членом. Немаленьким. Проколотым.
У Тома аж глаза округлились, хотя вообще-то следовало этого ожидать.
– Вот и у меня такое же выражение, наверно, на лице было, – сказал Билл. – Я себе как представил, что он захочет его… всунуть в мою задницу… А он держит меня, трется об меня, и мне из-под него даже не вырваться!..
– Он тебя изнасиловал?! – не выдержал Том, от злости начиная кусать губы.
– Ты можешь не прерывать меня?
– Он тебя изнасиловал? – повторил Том.
– Я что – похож на изнасилованного? – недовольно скривился Билл.
– Нет, но…
– Тогда не перебивай меня. Или отвали и дай мне поспать!
– Говори, – с мазохистским удовольствием потребовал Том.
– На чем я остановился? Сбил меня с мысли, блин…
– На том, что он захотел тебе засадить.
– Да не захотел он. Это я испугался и подумал, что он сейчас мне засадит. А он стал просто ласкать меня. Настойчиво, горячо, сильно, но при этом... не то, чтобы нежно... но я понял, что он не хочет причинить мне вреда. И знаешь, я довольно быстро завелся опять. Чувствовать на своей коже не только чужую горячую кожу, но и металл его пирсинга… Раскаленный металл, как мне показалось на какой-то момент. А когда я наконец расслабился и стал получать удовольствие, он засмеялся. И сказал, что у него даже в мыслях не было принуждать меня к чему-то силой. И он даже предоставит мне право выбора, как мне его удовлетворить. Я спросил, а как он сам хочет, и он ответил – честно – что я его так свожу с ума, что он готов иметь меня до утра в самых разных позах, но поскольку не хочет причинять мне дискомфорта, согласится с любым моим решением. Знаешь, я хотел было спросить: «Неужели и на мою руку согласишься?» Но тут он привстал надо мной, демонстрируя себя полностью… И… когда я увидел его член, покачивающийся перед моим лицом… у меня аж задница поджалась: я понял, что хочу его. Там.
– Сумасшедший… – прошептал Том.
– Что? – не расслышал Билл.
– Продолжай!
– Вот только мне все равно было страшно, что он своим пирсингом может порвать меня, пусть даже случайно… Ну, не мне тебе рассказывать, как я боюсь боли и крови!
Том кивнул. Он боли боялся еще больше. Поэтому до своей задницы никого до сих пор и не допустил. И сейчас очень хорошо понимал чувства брата и практически на своей коже ощущал желание и страх, о которых тот рассказывал.
– И я предложил ему вынуть пирсинг из члена. Мол, я же позволил вынуть себе штангу из языка! Мы немножко поспорили, он меня убеждал, что будет предельно осторожен, а я получу такие ощущения, о которых даже не подозревал. И я уже почти был готов согласиться, потому что чем дольше видел перед собой этот член, тем больше хотел почувствовать его в себе. И тут он предложил мне игру: если я с завязанными глазами и руками, одним только ртом, вытащу у него из тела все сережки, то он… примет мое условие. Я согласился.
– И?.. – с трудом сглатывая, спросил Том.
– Сделал это, – Билл, словно смущаясь, опустил ресницы.
– Бляяя… – выдохнул Том.
– Тебе подробно про каждый пирсинг рассказывать? – садистски уточнил Билл.
– Не надо! – поспешно мотнул головой Том, отгоняя и без того яркие картины, возникшие в его мозгу. – Он там это… не кончил, пока ты его… вылизывал? – только и поинтересовался он.
– Кончил, – удовлетворенно кивнул Билл. – Я никак не мог справиться с колечками у него в сосках. И он предложил мне признать мое поражение, потому что больше терпеть не мог. Но ты же знаешь, что я никогда не сдаюсь. Вывернулся, дотянулся рукой до его члена, помог ему кончить… А там и с колечками справился… Да я сам чуть не кончил, когда пытался штангу у него из языка вытащить, а он решил, что можно начинать меня растягивать…
– Чем кончилось-то все?! – не выдержав, перебил его Том.
– Ну… я вынул из него все железные штучки… сейчас скажу… восемь… нет, девять. И подставил свою задницу, потому что больше ни на что уже не был способен, а языка своего вообще не чувствовал. И он оттрахал меня. Извини, подробности рассказывать не буду – я просто не помню ничего, кроме того, что мне было охрененно хорошо, и я об этом очень громко орал…
– И? Дальше? – потребовал Том.
– Дальше мы сходили в душ, потом выпили, перекусили, и он предложил мне сыграть в игру наоборот: если он сумеет вытащить из меня весь пирсинг, он вставит свой обратно и трахнет меня.
– И ты?..
– И я опять согласился. Том, давай ты все-таки встанешь, а то я уже ног не чувствую, а? – Билл поморщился, как от боли.
Том покорно отпустил близнеца и встал рядом с лежаком. Пока сидел, слушал, неосознанно сжимал бедрами Билла и терся об него, как-то не отдавал себе отчета, а теперь вдруг понял, что у него в штанах адский стояк. И ему очень-очень срочно надо что-то с этим делать!
Билл с довольным покряхтыванием ерзал на лежаке, разминая затекшее тело. И очень убедительно делал вид, что совершенно не замечает состояние близнеца.
– Я, конечно, знал, что ты не такой невинный, как любишь всем рассказывать, – сказал Том, – но не думал, что... ты на такое способен!
– Я и не на такое способен, – лукаво улыбнулся Билл, и Тома словно раскаленной плеткой хлестнула мысль о том, что еще не успел рассказать ему брат.
– Знала бы мама, до чего ее сын докатился! – фыркнул Том, пряча за возмущением возбуждение и решительно направился к дому, словно не желая больше разговаривать с таким нехорошим братом. На самом же деле мечтая поскорее добраться до ванной. И желая оставить последнее слово за собой.
Но Билла, похоже, это не расстроило, он спокойным и вполне радостным голосом подозвал к себе собак, и даже не встал со своего лежака.
Спустя некоторое время Том, завернутый в полотенце, сидел у себя в комнате, подперев рукой щеку, хмуро смотрел в окно и пытался не думать о том, что рассказал ему Билл, и что не успел рассказать. И о том, почему его собственное тело так остро на все это реагирует, и он чувствует себя, словно это он, а не Билл, полночи развлекался с татуированным и пирсингованным парнем.
– То-ом! – зов Билла заставил его очнуться. – На тебя яичницу жарить? Я жрать хочу!
– Да! – крикнул в ответ Том и потащился на кухню, где младший брат уже во всю колдовал у плиты.
Билл, как ни в чем ни бывало, мурлыкал под нос какую-то веселую песенку и ловко кромсал и кидал на сковородку все попадавшиеся под руку ингредиенты – так обычно и готовилась фирменная яичница Каулицев, единственное блюдо, кроме тостов, которое они освоили в совершенстве.
– Ты мне не дорассказал, – напомнил Том, останавливаясь в дверном проеме и складывая руки на груди.
– Да? – удивился Билл, словно не сразу понимая, о чем речь.
– Да. Что в итоге он с тобой сделал?
– Ну, потрахались и разошлись, – пожал плечами Билл. – Жопа у меня осталась цела, не волнуйся. А то бы сейчас не я тебе завтрак готовил, а ты бы мне в больничку апельсины тащил.
– Да хрен с ней, с твоей жопой. Подумаешь, пару дней посрать нормально не сможешь, первый раз, что ли? Жри меньше, – добавил он, глядя, как Билл перемешивает содержимое сковородки.
– Какой ты заботливый… – хмыкнул Билл.
– Я очень заботливый, – подтвердил Том. – Я тебе и клизму поставлю, если что…
– Фи! Сколько раз просил не говорить на эти темы за едой! – скривился Билл.
– А я не об этом! Ты сам про свою жопу заговорил! А я про твой член хотел узнать.
– Ну это, конечно, меняет дело, – удивленно сказал Билл. – Что ты про него хотел узнать? У него все в порядке, и он передает привет твоему.
– Взаимно. А пирсинг?
– Какой пирсинг?
– Ну, который ты там сделал?
– Да не делал я никакого пирсинга! Том, я ж пошутил! – сообразивший наконец, в чем дело, Билл рассмеялся.
– Пошутил… – и Том присовокупил длинное и очень нецензурное выражение, общий смысл которого сводился к тому, что его родной брат – нехороший человек, обманом заставивший его выслушивать почем зря кучу всяких непристойностей.
– Знала бы мама, как ее сын выражается! – неодобрительно покачал головой Билл, но в глазах его плясали веселые бесенята. – Но тебе же было интересно, Том?
– Да иди ты! – в сердцах отмахнулся Том, еще не решивший, как относиться ко всей этой истории.
– И ты можешь считать себя настоящей принцессой.
– Чего?!
– Ну… ты же правильно почувствовал, что там ничего нет.
– Ах ты!.. – Том бросился к брату, по дороге высматривая, что бы такое схватить, чтоб побольнее его ударить.
– Только не сковородкой! – притворно испугавшись, пискнул Билл, закрывая руками свое кулинарное детище, все еще жарившееся на плите. И тут же вскрикнул от боли. По-настоящему.
Потом братья дружно отмачивали руку Билла под холодной водой, по очереди зализывали едва заметную полоску покрасневшей кожи и поедали еще не успевшую остыть яичницу, отгоняя прибежавших собак. Все шло своим чередом. Как обычно.
Автор: SurikateG;
В главных ролях: Билл и Том Каулицы + за кадром некий ОМП;
Рейтинг: NC-17;
Жанр: разговорное пвп с юмором (куда ж я без него!);
Написано для кинк-феста, по заявке: 6.1. "Последнее время Том слишком часто интересуется подробностями личной жизни брата. Билл упорно молчит, но, в конце концов, не выдерживает, срывается и вываливает на Тома все. Включая самые грязные и непристойные детали. (пейринг - кто угодно/Билл). Том шокирован и...возбужден? Никакого секса между близнецами."
читатьСолнце тепло и мягко светило через легкие занавески, заставляя спящего Тома недовольно жмуриться и вертеться в кровати, ища место, где бы лучи не мешали. Но спальня была маленькая, а окно – во всю стену, так что солнце в итоге победило, и Том, сонно моргая, перевернулся лицом к окну, в очередной раз вяло спросонья размышляя о том, что надо посадить перед окнами пальмы, чтобы создавали тень. С другой стороны, он сам не стал с вечера задергивать плотные шторы, поскольку спать ложился довольно рано и намеревался так же рано встать. В полной темноте он мог проспать и полдня, а с недавних пор он решил приучать себя к правильному образу жизни, что в принципе ему даже нравилось. Особенно здесь, в теплом и солнечном Лос-Анджелесе.
Том наконец-то проснулся, спрыгнул с кровати и протопал в душ, откуда вышел минут через десять уже окончательно бодрый и свежий. И отправился по дому в поисках остальных жильцов, то есть собственного брата и четырех собак. Брат был тот еще соня, к тому же, когда Том накануне ложился спать, еще не вернулся с очередной затянувшейся прогулки, которые с недавних пор вошли у него в привычку. Поэтому было неудивительно, что его еще не видно и не слышно. А вот то, что еще ни одна мохнатая морда не облизала его с утра, было как раз-таки необычно. Том достал банку с кормом и потряс ею. Обычно примитивные твари, как в шутку он называл питомцев, галопом мчались со всего дома, чтобы получить порцию еды, но сейчас не прибежал никто. Том пожал плечами, все же насыпал корм в миски и заглянул в спальню брата. В спальне тоже было пусто. Ни Билла, ни собак.
– Что за чертовщина… – пробормотал Том, поморщившись от неприятного ощущения в животе: когда близнец надолго исчезал из его поля зрения, он чувствовал себя очень неуютно.
Пока он выходил во двор, он успел уже поклясться себе, что больше никогда-никогда не отпустит брата одного на всю ночь, неизвестно куда, неизвестно с кем… Но дальше придумать не успел, так как увидел всю честную компанию, расположившуюся в тени у бассейна.
Билл валялся на лежаке, согнув одну ногу в колене и закрыв локтем глаза от света, собаки дружно расположились вокруг него.
– Твою же мать! – с чувством выругался Том, смутно припоминая, что пару часов назад он действительно просыпался от собачьего лая, но, не услышав ничего тревожного, снова заснул. Значит, тогда Билл и пришел и, наверно, покормил собак, и позвал их за собой сюда.
Серый курцхаар, увидев второго хозяина, радостно тявкнул и бросился лизать руки Тома. За ним и все остальные. Том машинально погладил, кого достал, и подошел к лежаку.
Билл потянулся, что-то невнятно промычав в полудреме, и приподняв руку, сонно глянул на близнеца.
– Доброе утро, – сипло прошептал он и кашлянул, прочищая горло.
– Ты где шлялся всю ночь? – строго спросил старший брат. – Я волновался, между прочим!
– Угу, – зевнул Билл, – дрых без задних ног. Все бы так волновались…
Отодвинув очередной мокрый нос, лезущий за лаской, Том сел на край лежака.
– Ты пропадаешь где-то полночи, неизвестно с кем! – воскликнул он. – Это не похоже на тебя.
– Пфф… – Билл фыркнул и приподнялся на локтях. – Кто бы говорил! Мой брат-близнец, который половину ночей в своей жизни провел неизвестно с кем!
– Билл…
– Не ты ли меня убеждал, – окончательно проснувшийся Билл перешел в наступление, – что мне надо пересматривать свои взгляды на жизнь? Что жизнь коротка, а молодость еще короче, и надо пользоваться моментом, пока возможно? Не ты ли радовался, что здесь, в Америке, мы наконец сможем, как нормальные парни, веселиться, знакомиться, с кем душа пожелает, и проводить время, не боясь, что наутро об этом напишут во всех газетах?
– Билл! Билл! Я ж не отказываюсь от своих слов! – Том поднял руки, словно защищаясь. – Я ж не говорю, что тебе не стоит всего этого делать! Я просто хочу знать, что с тобой! А ты мне ничего не рассказываешь.
– Можно подумать, ты мне всё рассказывал…
– Ну… не всё, – признал Том. – Но многое.
– Вот и я тебе многое рассказываю.
– Вот и расскажи немножко больше.
– Том, отвали. Я хочу спать, – Билл улегся обратно.
– Чем ты занимался всю ночь? – приподнял бровь Том.
– Иди на фиг! – Билл попытался отвернуться, но на узком лежаке это было не так-то просто, да и Том, как собака, почуявшая добычу, решил не отступать, быстро вскочил и сел на брата, зажав его бедра своими.
Билл тут же широко распахнул глаза и недобро зыркнул на него. Но вырываться не стал.
– Мальчик или девочка? – приступил к допросу старший Каулиц.
– То-о-ом! – обреченно протянул Билл.
– Мальчик или девочка? – настойчиво повторил Том, захватывая еще и руки брата, не оставляя ему никаких шансов на спасение.
– Ты про сегодня спрашиваешь? Или вообще? – покорно уточнил Билл.
Том вытаращил глаза:
– У тебя их много было?
Билл скромно дернул плечом.
– Бэби, ты меня удивляешь, – сообщил Том. – Колись давай. Когда это наш скромник успел столько всего попробовать и даже не поделился со старшим и опытным братом? Может, я бы тебе помог…
– Чем? Член подержать? Когда я захочу замутить групповуху, я дам тебе знать, обещаю. А так я и сам прекрасно справляюсь.
– Групповуху? Билли, ты откуда такие слова знаешь? – чтоб не выдать удивление, Том стал придуриваться.
– Да так… слышал от одного старшего брата, который очень любил сразу нескольких девушек в постель затащить, – в тон ему ответил Билл.
– А сам еще не пробовал?
– К сожалению…
– Фух! – Том преувеличенно облегченно выдохнул. – А то я уж испугался за тебя! Столько ж извращенцев вокруг ходит! А ты у меня такой неопытный… И такой красивый. И со всеми этими блестючками на морде! Серьезно, Билл, я бы предпочел, чтобы ты хоть что-то из них снимал, когда идешь куда-то один. А то мало ли…
Билл хитро улыбнулся и тут же спрятал глаза. Том, оборвав себя на полуслове, прижал его запястья к лежаку над его плечами.
– Что было, Билл? Ты уже нашел какие-то приключения из-за этого пирсинга? Я ж не слезу, пока не расскажешь!
– Пересядь хотя бы, ноги затекли, – попросил Билл.
Том передвинулся на нем чуть повыше, не отпуская и не сводя строгого взгляда с лица.
– Итак, – продолжил он. – Кто был – мальчик или девочка?
– Мальчик, – признался наконец младший брат.
Том неодобрительно покачал головой. Он и сам был бисексуалом, но благоразумно предпочитал сводить однополые контакты к минимуму. На всякий случай.
– Дай угадаю, – сказал Том. – Он подошел к тебе в каком-нибудь баре и предложил носовой платок, потому что не сразу разглядел, что сопля, которая торчит у тебя из носа, металлическая?
Билл фыркнул:
– Почти.
– Ты, конечно, можешь считать меня занудой, но лезть в койку к незнакомому парню, только потому что ему понравился твой пирсинг…
– Том, ты зануда, – тут же согласился Билл.
– Хорошо, я зануда, – кивнул старший. – А ты раздолбай. И тебе просто повезло, что он с тобой ничего не сделал! Ты хоть представляешь, что можно ожидать от незнакомого человека?
– Он не незнакомый, Том. Это Лео.
– Какой Лео? – нахмурился Том, не припоминая в их обычном круге общения никого с таким именем.
Билл потеребил языком новый пирсинг в губе:
– Который делал мне это.
Том вылупил глаза. Теперь он вспомнил этого парня, лет тридцати, покрытого татуировками и с кучей проколов в самых разных местах. И вспомнил даже, с каким восторгом младший брат пялился на него, когда они только познакомились, и обсуждали, что, где и как колоть. Том тогда еле утащил Билла из салона, и второй раз, когда Билл ходил прокалывать губу, сопровождал его, чтобы тот не поддался ни на что еще. А тут, оказывается, все-таки не досмотрел…
– Что, прям так случайно встретились в баре? – с недоверием спросил он.
– Ну… не случайно… и не в баре… – Билл опустил глаза, и кажется, даже немного покраснел.
– Рассказывай! Или с места не сдвинусь до вечера! – пригрозил Том.
Билл тяжело вздохнул и попробовал немного сменить положение.
– Я действительно случайно оказался на улице, где находится его салон, – сказал он. – Просто катался по городу и вдруг узнал это место…
– Угу. Совершенно случайно, – не поверил Том.
– Именно! У меня в голове вообще мысли о другом были! У меня была какая-то хорошая идея для новой песни… Но… черт… теперь забыл совершенно!
– Вот! – Том поднял указательный палец вверх. – Вместо того, чтобы написать хорошую песню, которая, может быть, стала бы самым великим хитом двадцать первого века, ты теперь сочинишь песню о пирсингах! Хорошо, если не интимных!
– Угу. И посвящу ее своему брату. Напомни-ка, сколько у тебя проколов в члене?
Том удивленно поднял брови.
– Ну… согласно твоим последним интервью? – уточнил Билл. – Я не помню уже, прости. Мне б не забывать каждый раз, сколько лет я живу без поцелуев, а если я еще про твои интимные пирсинги буду помнить… Извини уж!
– Это устаревшая легенда, – нашел отмазку Том, наконец-то вспомнивший о своих приколах для публики. – Я уже давно об этом не рассказываю. А ты не переводи тему, нецелованный мой. Итак, ты совершенно случайно оказался рядом с салоном этого мастера прокалывать все, что под руку попадется, а он… – Том аж задохнулся от неожиданной догадки. – Признавайся, Билл, у тебя появился интимный пирсинг?
Билл хихикнул и снова поерзал под Томом:
– Ты же сидишь на нем, ты не чувствуешь?
Том поерзал на Билле. Нет. ЕГО он не чувствовал. Но почему-то почувствовал смущение и еще что-то непонятное, но будоражащее кровь и воображение.
– Том! Ты не принцесса! – рассмеялся Билл.
– Чего?! – набычился старший Каулиц.
Билл засмеялся еще громче:
– Ну ты что! Помнишь в детстве? Сказка была про принцессу на горошине…
– Рассказывай по порядку! Принцесса! – рявкнул Том так, что Билл тут же прекратил смех и покорно вздохнул.
– Хорошо. В общем, я ехал по улице, обнаружил, что проезжаю мимо его салона, и подумал, почему бы мне не остановиться и не зайти посмотреть… Давно хотел новую сережку себе в пупок подобрать. Ну и зашел.
Том приподнял майку брата и посмотрел на пупок. Сережка была та же, хорошо ему знакомая.
– Сережек для пупка, как я понял, у него не было, – прокомментировал он. – Зато были сережки для членов, и ты…
– Если ты все сам знаешь, может, мне не рассказывать? – возмутился Билл. – Сам себе все додумаешь и в красках представишь, а я посплю еще немного, а?
– Продолжай, – потребовал Том.
– В общем, я вошел к нему. У него уже никого не было, он вообще скоро уходить собирался. Но когда увидел меня, обрадовался. Стал расспрашивать, как у меня дела, как мне мой новый пирсинг, не болит ли, не мешает ли? Знаешь, такая забота от постороннего человека… От тебя-то не каждый раз такое увидишь…
– Увидишь, увидишь, – заверил Том. – Вот закончишь рассказывать, и увидишь. Не отвлекайся.
– Ну… дальше тебе неинтересно, мы долго разговаривали о разных пирсингах и татуировках. Он показывал мне свои альбомы, что он кому делал, что хотел бы сделать, работы со всяких фестивалей… Там, ты не представляешь, были такие…
– Ты же сам сказал, что мне неинтересно, – напомнил Том. – Мне и от тебя хватает разговоров об этой фигне. Ты давай рассказывай, что он с тобой сделал!
– М… Сделал… – Билл задумчиво пожевал губами, видимо, прикидывая, что стоит упомянуть, а о чем лучше умолчать. – В общем, пока смотрели, он предложил выпить. У него полбутылки виски оставалось. И колы до фига в холодильнике. Я сказал, конечно, что я за рулем, но он возразил, что вызвать такси – не проблема, а мою машину можно будет поставить к нему в гараж, там есть место. Так мы и сделали…
– Боже, Билли… – Том закатил глаза. – Так он еще и пьяный был, когда колол?..
– Дай договорить! – оборвал его причитания Билл. – Мы почти трезвые были. Нам не по пятнадцать лет, в конце концов. Пара стаканов виски с колой – мы их даже не почувствовали! Ну… немного расслабились только. И всё! И он предложил мне показать свои пирсинги и тату. Которые на нем самом есть. А я ему показал свои…
– Ну и?.. – приподнял бровь Том, ожидая продолжения.
– Тебе, что, всё-всё рассказывать? – уточнил Билл, зеркаля его мимику.
– Всё-всё, – решительно кивнул Том, чувствуя почему-то, как в животе что-то сжимается, словно от предвкушения чего-то… запретного. И волнующего.
– Когда я высунул язык, – продолжил Билл, – он спросил, проколол ли я его, чтобы моему любимому человеку было приятнее со мной целоваться? Я ответил, что в тот момент об этом не думал, но потом мне не раз говорили, что это прикольно. И он спросил, целовался ли я сам когда-нибудь с кем-то, у кого проколот язык. Я ответил, что нет. И он предложил мне попробовать. Знаешь… – задумчиво протянул Билл, – это действительно необычно. Особенно, когда в процессе железо сталкивается. Меня почему-то это смешило. И тогда он заставил меня открыть рот и вынул у меня из языка штангу. И это было еще более странно… Оставшись без этой фигни, – Билл поддел железную бусину зубами и продемонстрировал Тому, – я почувствовал себя более беззащитным, чем если бы остался перед ним без одежды. Такое чувство, как будто я никогда до этого не целовался вообще. А он словно пользовался моей беззащитностью и целовал меня так… яростно. Мне даже воздуху не хватало… И было немножко страшно. Но это был такой… приятный страх, от которого все тело словно просыпается и возбуждается. Я расстегнул себе штаны… Знаешь, я в тот момент совсем не думал, что мы зайдем дальше поцелуя. Я был уверен, я готов был поклясться всеми своими татуировками, что как только он отпустит мои губы, я встану и уеду… Ну, может, зайду в туалет подрочить: ехать со стояком все-таки неудобно. А может, я прямо там бы и кончил, пока он целовал меня… И тогда бы пришлось ехать в мокрых штанах… Ну… в общем, он не позволил… Он вынул мою руку из моих же штанов и сам сжал меня. И сказал: «Раз поцелуев с пирсингом у тебя никогда не было, то и минета, наверно, тоже?» И я понял, что никуда уже не уйду. Продолжать?
– Да, – кивнул Том, не отрывая пристального взгляда от кажущегося расслабленным лица брата, и не замечая, с какой силой сжимает его руки своими.
– Как хочешь, – согласился Билл. – Он спустил мои штаны к лодыжкам, и когда он высунул язык, чтобы коснуться им меня, я закрыл глаза, потому что мне показалось, что я кончу от одного этого зрелища! Я вдруг понял всех тех, кто сходил от меня с ума, когда я делал то же самое. Это нереально эротично!
– Нарцисс хренов, – хрипло усмехнулся Том. – Признайся, что всегда мечтал сам себе отсосать? И там, небось, видел себя на месте этого… как его? Лео…
– Том, я не буду дальше рассказывать! – пригрозил Билл.
– Нет уж продолжай!
– Ну… в общем… Я не знаю, как тебе это описать, Том. Это надо почувствовать самому… Язык, скользящий по коже… Этот металл… Я сам это делал другим, но я понятия не имел, что они чувствуют. Меня накрыло там по полной. Ну, и кончил я быстро… Лежу такой… прихожу в себя… Чувствую, он ложится на меня сверху. А он ростом-то… ну, может, немножко меня пониже, а по комплекции раза в полтора больше. Тяжелый, в смысле. Ну, и у меня первая мысль – вылезти из-под него. Да и вообще уйти по добру по здорову. А что, я-то свое получил…
– Эгоист… – не то осуждающе, не то одобрительно сказал Том.
– Да, – согласился Билл. – А он схватил меня. «Нет, – говорит, – теперь моя очередь получить, что я хочу». И я чувствую, он прижимается к моему животу своим членом. Немаленьким. Проколотым.
У Тома аж глаза округлились, хотя вообще-то следовало этого ожидать.
– Вот и у меня такое же выражение, наверно, на лице было, – сказал Билл. – Я себе как представил, что он захочет его… всунуть в мою задницу… А он держит меня, трется об меня, и мне из-под него даже не вырваться!..
– Он тебя изнасиловал?! – не выдержал Том, от злости начиная кусать губы.
– Ты можешь не прерывать меня?
– Он тебя изнасиловал? – повторил Том.
– Я что – похож на изнасилованного? – недовольно скривился Билл.
– Нет, но…
– Тогда не перебивай меня. Или отвали и дай мне поспать!
– Говори, – с мазохистским удовольствием потребовал Том.
– На чем я остановился? Сбил меня с мысли, блин…
– На том, что он захотел тебе засадить.
– Да не захотел он. Это я испугался и подумал, что он сейчас мне засадит. А он стал просто ласкать меня. Настойчиво, горячо, сильно, но при этом... не то, чтобы нежно... но я понял, что он не хочет причинить мне вреда. И знаешь, я довольно быстро завелся опять. Чувствовать на своей коже не только чужую горячую кожу, но и металл его пирсинга… Раскаленный металл, как мне показалось на какой-то момент. А когда я наконец расслабился и стал получать удовольствие, он засмеялся. И сказал, что у него даже в мыслях не было принуждать меня к чему-то силой. И он даже предоставит мне право выбора, как мне его удовлетворить. Я спросил, а как он сам хочет, и он ответил – честно – что я его так свожу с ума, что он готов иметь меня до утра в самых разных позах, но поскольку не хочет причинять мне дискомфорта, согласится с любым моим решением. Знаешь, я хотел было спросить: «Неужели и на мою руку согласишься?» Но тут он привстал надо мной, демонстрируя себя полностью… И… когда я увидел его член, покачивающийся перед моим лицом… у меня аж задница поджалась: я понял, что хочу его. Там.
– Сумасшедший… – прошептал Том.
– Что? – не расслышал Билл.
– Продолжай!
– Вот только мне все равно было страшно, что он своим пирсингом может порвать меня, пусть даже случайно… Ну, не мне тебе рассказывать, как я боюсь боли и крови!
Том кивнул. Он боли боялся еще больше. Поэтому до своей задницы никого до сих пор и не допустил. И сейчас очень хорошо понимал чувства брата и практически на своей коже ощущал желание и страх, о которых тот рассказывал.
– И я предложил ему вынуть пирсинг из члена. Мол, я же позволил вынуть себе штангу из языка! Мы немножко поспорили, он меня убеждал, что будет предельно осторожен, а я получу такие ощущения, о которых даже не подозревал. И я уже почти был готов согласиться, потому что чем дольше видел перед собой этот член, тем больше хотел почувствовать его в себе. И тут он предложил мне игру: если я с завязанными глазами и руками, одним только ртом, вытащу у него из тела все сережки, то он… примет мое условие. Я согласился.
– И?.. – с трудом сглатывая, спросил Том.
– Сделал это, – Билл, словно смущаясь, опустил ресницы.
– Бляяя… – выдохнул Том.
– Тебе подробно про каждый пирсинг рассказывать? – садистски уточнил Билл.
– Не надо! – поспешно мотнул головой Том, отгоняя и без того яркие картины, возникшие в его мозгу. – Он там это… не кончил, пока ты его… вылизывал? – только и поинтересовался он.
– Кончил, – удовлетворенно кивнул Билл. – Я никак не мог справиться с колечками у него в сосках. И он предложил мне признать мое поражение, потому что больше терпеть не мог. Но ты же знаешь, что я никогда не сдаюсь. Вывернулся, дотянулся рукой до его члена, помог ему кончить… А там и с колечками справился… Да я сам чуть не кончил, когда пытался штангу у него из языка вытащить, а он решил, что можно начинать меня растягивать…
– Чем кончилось-то все?! – не выдержав, перебил его Том.
– Ну… я вынул из него все железные штучки… сейчас скажу… восемь… нет, девять. И подставил свою задницу, потому что больше ни на что уже не был способен, а языка своего вообще не чувствовал. И он оттрахал меня. Извини, подробности рассказывать не буду – я просто не помню ничего, кроме того, что мне было охрененно хорошо, и я об этом очень громко орал…
– И? Дальше? – потребовал Том.
– Дальше мы сходили в душ, потом выпили, перекусили, и он предложил мне сыграть в игру наоборот: если он сумеет вытащить из меня весь пирсинг, он вставит свой обратно и трахнет меня.
– И ты?..
– И я опять согласился. Том, давай ты все-таки встанешь, а то я уже ног не чувствую, а? – Билл поморщился, как от боли.
Том покорно отпустил близнеца и встал рядом с лежаком. Пока сидел, слушал, неосознанно сжимал бедрами Билла и терся об него, как-то не отдавал себе отчета, а теперь вдруг понял, что у него в штанах адский стояк. И ему очень-очень срочно надо что-то с этим делать!
Билл с довольным покряхтыванием ерзал на лежаке, разминая затекшее тело. И очень убедительно делал вид, что совершенно не замечает состояние близнеца.
– Я, конечно, знал, что ты не такой невинный, как любишь всем рассказывать, – сказал Том, – но не думал, что... ты на такое способен!
– Я и не на такое способен, – лукаво улыбнулся Билл, и Тома словно раскаленной плеткой хлестнула мысль о том, что еще не успел рассказать ему брат.
– Знала бы мама, до чего ее сын докатился! – фыркнул Том, пряча за возмущением возбуждение и решительно направился к дому, словно не желая больше разговаривать с таким нехорошим братом. На самом же деле мечтая поскорее добраться до ванной. И желая оставить последнее слово за собой.
Но Билла, похоже, это не расстроило, он спокойным и вполне радостным голосом подозвал к себе собак, и даже не встал со своего лежака.
Спустя некоторое время Том, завернутый в полотенце, сидел у себя в комнате, подперев рукой щеку, хмуро смотрел в окно и пытался не думать о том, что рассказал ему Билл, и что не успел рассказать. И о том, почему его собственное тело так остро на все это реагирует, и он чувствует себя, словно это он, а не Билл, полночи развлекался с татуированным и пирсингованным парнем.
– То-ом! – зов Билла заставил его очнуться. – На тебя яичницу жарить? Я жрать хочу!
– Да! – крикнул в ответ Том и потащился на кухню, где младший брат уже во всю колдовал у плиты.
Билл, как ни в чем ни бывало, мурлыкал под нос какую-то веселую песенку и ловко кромсал и кидал на сковородку все попадавшиеся под руку ингредиенты – так обычно и готовилась фирменная яичница Каулицев, единственное блюдо, кроме тостов, которое они освоили в совершенстве.
– Ты мне не дорассказал, – напомнил Том, останавливаясь в дверном проеме и складывая руки на груди.
– Да? – удивился Билл, словно не сразу понимая, о чем речь.
– Да. Что в итоге он с тобой сделал?
– Ну, потрахались и разошлись, – пожал плечами Билл. – Жопа у меня осталась цела, не волнуйся. А то бы сейчас не я тебе завтрак готовил, а ты бы мне в больничку апельсины тащил.
– Да хрен с ней, с твоей жопой. Подумаешь, пару дней посрать нормально не сможешь, первый раз, что ли? Жри меньше, – добавил он, глядя, как Билл перемешивает содержимое сковородки.
– Какой ты заботливый… – хмыкнул Билл.
– Я очень заботливый, – подтвердил Том. – Я тебе и клизму поставлю, если что…
– Фи! Сколько раз просил не говорить на эти темы за едой! – скривился Билл.
– А я не об этом! Ты сам про свою жопу заговорил! А я про твой член хотел узнать.
– Ну это, конечно, меняет дело, – удивленно сказал Билл. – Что ты про него хотел узнать? У него все в порядке, и он передает привет твоему.
– Взаимно. А пирсинг?
– Какой пирсинг?
– Ну, который ты там сделал?
– Да не делал я никакого пирсинга! Том, я ж пошутил! – сообразивший наконец, в чем дело, Билл рассмеялся.
– Пошутил… – и Том присовокупил длинное и очень нецензурное выражение, общий смысл которого сводился к тому, что его родной брат – нехороший человек, обманом заставивший его выслушивать почем зря кучу всяких непристойностей.
– Знала бы мама, как ее сын выражается! – неодобрительно покачал головой Билл, но в глазах его плясали веселые бесенята. – Но тебе же было интересно, Том?
– Да иди ты! – в сердцах отмахнулся Том, еще не решивший, как относиться ко всей этой истории.
– И ты можешь считать себя настоящей принцессой.
– Чего?!
– Ну… ты же правильно почувствовал, что там ничего нет.
– Ах ты!.. – Том бросился к брату, по дороге высматривая, что бы такое схватить, чтоб побольнее его ударить.
– Только не сковородкой! – притворно испугавшись, пискнул Билл, закрывая руками свое кулинарное детище, все еще жарившееся на плите. И тут же вскрикнул от боли. По-настоящему.
Потом братья дружно отмачивали руку Билла под холодной водой, по очереди зализывали едва заметную полоску покрасневшей кожи и поедали еще не успевшую остыть яичницу, отгоняя прибежавших собак. Все шло своим чередом. Как обычно.
@темы: мое творчессство, токияатель
-
-
12.09.2011 в 19:23-
-
12.08.2012 в 10:05Шикааарно! Спасибо!