It's madness! - Madness? What sort of madness?
Название: Road to Neverland;
Автор: SurikateG;
Пейринг: нет.
Рейтинг: R;
Жанр: притча
Ахтунг:beard!fic; немного АУ
Написано для кинк-феста, но от заявки почти ничего не осталось.
читать
Билл всегда блокировал двери машины, как только садился в нее, особенно, если ехал один. Одно из правил техники безопасности, которое он накрепко усвоил. Периодически он казался себе параноиком из-за того, сколько всяких ненужных, с точки зрения обычных людей, действий ему приходится выполнять. Но так было спокойнее ему. Так было спокойнее Тому. Так было спокойнее всем. Охрана еще давно втолковала им, что дверцы должны быть заблокированы, чтобы на перекрестках и прочих незапланированных остановках случайные фанаты не могли ворваться в машину. И Билл неукоснительно это правило соблюдал. Даже если ему предстоял недолгий путь без остановок, как сейчас: от студии звукозаписи до их с Томом дома в пригороде Гамбурга он предпочитал ездить по кружной дороге, на десяток километров больше, зато без единого светофора и практически без пробок. И сейчас он не изменил своим привычкам. Заблокировал дверцы и, пока выруливал из паркинга, настроил кондиционер и включил диск с уже готовыми песнями к новому альбому «Гуманоид».
Рабочий день еще не подошел к концу, машины не успели заполонить улицы, и Билл, придерживая одной рукой руль и одним глазом поглядывая на дорогу, щелкал кнопками на магнитоле, меняя порядок песен, прикидывая, в какой последовательности они будут лучше звучать. До сдачи альбома в печать оставалось меньше недели, а они с Томом и продюсерами еще не пришли к единому мнению по этому важному вопросу, и Билл ни о чем другом думать не мог.
Ауди Q7 легко скользила по ровному дорожному покрытию, и Билл, постукивая в такт музыки пальцами левой руки по рулю, отрешенно подумал, что жалко, что Том его не видит, может, он перестал бы наконец прикалываться, что брат цепляется за руль, как обезьянка. Играла «Human Connect To Human», Билл щелкал кнопками, выбирая, что же поставить следом. С первой половиной альбома, как английской, так и немецкой версии, они уже определились, но вот дальше… Билл остановился на «That Day» и полностью переключил внимание на дорогу: он подъезжал к развязке, где был поворот к его дому. Так быстро. Может, покататься еще с полчасика, спокойно слушая песни, и подъехать к дому с другой стороны? Он на всякий случай включил поворотник, показывая, что собирается перестраиваться правее, и все больше склоняясь к мысли, что все-таки проедет мимо.
– Едешь прямо, – шепнул в ухо незнакомый мужской голос, и кожу на шее обожгло от прикосновения ледяного металла.
Ужас окатил мгновенно, сначала жаром, потом холодом, перехватывая дыхание и разжимая пальцы.
– Руль держи! – резкий окрик и тычок вернули к действительности и заставили обе руки судорожно вцепиться в руль, автоматически выравнивая вильнувшую машину.
Билл медленно выдохнул сквозь зубы и отстраненно подумал, что не удивится, если обнаружит, что описался от страха, хотя не должен был: перед выходом из студии он заходил в туалет. Но проверить возможности не было: тело еще не до конца ему повиновалось. Он только смог скосить глаза в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на говорившего.
Последняя глупая надежда, что это окажется идиотской шуткой кого-то из знакомых, не оправдалась: позади него сидел незнакомый мужчина явно арабского происхождения с сосредоточенным и хмурым выражением на небритом лице. В руке у него был зажат длинный нож, отточенное лезвие которого прижималось к шее Билла.
– Кто вы? Что вам от меня надо? Как вы попали в мою машину? Она же была на закрытой стоянке! – проговорил Билл сквозь зубы, стараясь, чтобы они не слишком стучали.
– Не бывает стопроцентно закрытых мест, – возразил мужчина, и Билл с удивлением обнаружил, что по-немецки он говорит довольно чисто. – В любом можно найти лазейку. Здесь это было даже не слишком сложно.
– Дерьмо… – выдохнул Билл, подумав, что когда вернется, вся служба безопасности студии будет уволена с волчьими билетами.
Мужчина тем временем взял с переднего сидения сумку Билла и бросил куда-то себе под ноги, чтобы хозяин до нее не дотянулся, потом, перехватив нож, свободной рукой обшарил карманы Билла, в которых тот, впрочем, ничего и не носил.
– Что вы хотите? – спросил Билл уже вполне выровнявшимся голосом, судорожно соображая, кто это может быть: вор, насильник, похититель? И пытаясь вспомнить наставления с тренингов, как себя вести в каждом случае.
– Держи обе руки на руле и едь прямо, – ответил араб. – Вилять не пытайся: я успею проткнуть тебе шею прежде, чем меня отбросит в сторону. Сбрасывать скорость меньше ста тоже не советую.
Билл прикрыл глаза и судорожно сглотнул, подавляя очередной приступ паники.
– Вам нужны деньги? – спросил он, облизывая пересохшие губы.
– Мне уже заплатили, не волнуйся.
Сердце, кажется, пропустило удар, но Билл заставил себя сосредоточиться, отгоняя непрошенную страшную мысль.
– Сколько? – по-деловому спросил он.
– Полмиллиона евро, – с легкой усмешкой ответил мужчина.
– Полтора, – твердо сказал Билл. – И я забуду, что я вас видел.
Араб, не отвечая, внимательно разглядывал его. Билл, хоть и смотрел пристально только на дорогу перед собой, чувствовал его взгляд всей кожей. И постоянно облизывал губы, сознавая, что скоро отдаст все на свете либо за глоток воды, либо за сигарету. Мужчина осторожно провел острием ножа по его шее от подбородка до кадыка и обратно, заставив Билла непроизвольно передернуться.
– Два? – предложил Билл, понимая, что еще полминуты такого напряжения, и он сам скажет: «И мое тело в придачу» и будет молиться, чтобы тот согласился.
– Нет, – покачал головой араб. – Деньги уже переведены. Механизм запущен.
Билл почувствовал, что глаза распахиваются еще шире, хотя казалось, это уже невозможно.
– Что вы хотите со мной сделать?! – он хотел проорать эту фразу, что получилось лишь выдохнуть на одной низкой ноте.
– Ничего такого, что я не стал бы делать с собой, – уверил его похититель. – Я даже предложу тебе выбор, – почти ласково сказал он.
– Какой выбор? – теперь голос прозвучал жалобно.
– Первый вариант – протаранить заправочную станцию, – начал перечислять мужчина. – Второй – столкнуться на полной скорости с... скажем, с автобусом. Или с фурой. Или просто врезаться в скопище машин. А есть еще романтический вариант – это шоссе ведет к побережью, я могу тебе показать, где свернуть, чтобы выехать на обрыв и улететь с него в море.
– Нет, нет, нет… – беззвучно повторял Билл на каждую фразу похитителя, качая головой, как китайский болванчик.
– Но я тебе предлагаю первый вариант, – тем же тоном сказал араб. – Врезаться в цистерну с топливом на заправке – смерть и быстрая, и очень красивая. Ты практически ничего не успеешь почувствовать, но твой погребальный костер будет виден во всем округе очень долго. И еще долго о нем будут говорить. Ты же так любил быть у всех на виду, чтоб о тебе говорили и восхищались тобой. При жизни. Мне кажется, что и смерть должна быть достойная. Но решать все же тебе.
– Нет. Нет. Нет, – как заведенный продолжал повторять Билл. – Я не хочу умирать.
– К сожалению… – начал араб.
– Я заплачу вам, – перебил его Каулиц. – Я отдам вам все свои деньги, продам дом, машину, и свою и брата, все продам. Пожалуйста, дайте мне сейчас остановиться и выйти! Я уйду из шоубиза, я стану обычным человеком, я сделаю вид, что погиб, но пожалуйста, не убивайте меня! Дайте мне остановиться!
Араб покачал головой:
– Не могу. Ты не можешь остановиться. Тормоза не работают.
И Билл, что было силы, вжал в пол педаль тормоза, наплевав на то, что ехал по автобану на приличной скорости. Машина никак не отреагировала, продолжая нестись, как и прежде.
Если бы не нож, вдруг плотнее прижавшийся к его горлу, Билл бы заорал.
Крик застрял у него в глотке, и он только сильнее вцепился пальцами в руль, пытаясь хотя бы глубоко вздохнуть, но спазм, сжавший все внутри, пропускал воздух толчками и с каким-то свистом, напоминающим всхлипы. Хотя Билл не плакал.
«Я не хочу умирать, я не хочу умирать!» – билось у него в голове. Он скосил глаза на приборную панель. Кажется, последний раз он заправлял бак позавчера, и если удастся заговорить зубы похитителю, можно будет кататься, пока не кончится бензин…
Нет! Билл даже наклонился, чтобы убедиться, что глаза не врут, и показатель топлива действительно на максимуме.
– Я залил полный бак, чтобы хватило, даже если ты выберешь дорогу к морю, – подтвердил араб. – Но ты все-таки подумай насчет заправки.
– Нет, – твердо ответил Билл.
– Тонуть менее приятно. И подумай: у утопленников обычно не очень красивый вид. Как и у тех, кого вырезают из покореженных машин. А ты наверняка хотел бы и в смерти быть не менее красивым, чем при жизни. После пожара на заправке от тебя останется только пепел. И красивые воспоминания.
– Заткнись, ублюдок, – прошипел Билл. – Я не хочу быть ни пеплом, ни утопленником. И не буду.
– Надеешься успеть выбраться из машины? – понял похититель. – Не надейся. Двери заблокированы. Их больше не открыть.
Билла в очередной раз прошиб холодный пот, но он уже быстро с собой справился.
– Чего я еще не знаю о своей машине? – поинтересовался он.
– Подушки безопасности не работают, – ответил мужчина. – Так что не пытайся провоцировать несерьезные аварии: покалечишься. К тому же я вполне могу успеть отстегнуть твой ремень. Мне бы не хотелось оставлять тебя калекой. Выбери что-то, чтоб наверняка…
– Дерьмо… – прошептал Билл, выключая бьющую по ушам музыку, в которой он больше не мог расслышать ни слова, и снова облизывая губы. Курить хотелось все нестерпимее. Как и жить.
Нельзя сказать, что Билл никогда не мечтал о смерти. Как и многие подростки он не раз представлял себе, как отомстит всему несправедливому миру, лишив его своего присутствия. И чтобы непременно все плакали над его гробом, где он будет лежать, ослепительно красивый, краше, чем при жизни. От практического осуществления его всегда останавливали две вещи: любопытство, что же будет дальше, и нежелание расставаться с Томом. А сейчас он понял, что кроме прочего, он просто хочет жить: дышать, смотреть, слышать, двигаться, чувствовать. Любить. Он вдруг осознал, что за двадцать лет так мало всего успел, и хочет еще так многого, что действительно готов ради этого отказаться от всех денег, от известности, от славы. Лишь бы только продолжать ходить по земле, дышать воздухом и держать за руку того, кто ему больше всех дорог. И если б ради спасения ему пришлось бы разорвать зубами глотку своего похитителя, он бы тут же это сделал. Только его это не спасет.
– Ты маньяк? – спросил Билл, и ему самому понравилось, как зло и холодно прозвучал его голос.
– Маньякам не платят деньги, – возразил араб. – Нет, я просто киллер, которому сделали очень дорогой заказ.
– Кто заказал?
– Какая тебе разница?
– Ну… если умирать, так хоть знать, из-за чего.
– Хочешь помучиться перед смертью? – тихо поинтересовался киллер, и Билла обожгла внезапная мысль, что он действительно не хочет знать. Не хочет разочаровываться в тех, кому он доверял. В тех, кто мог дать постороннему человеку ключи от его машины. Потому что после этого ему действительно останется только въехать в топливную цистерну на заправке.
– Я не хочу умирать… – вслух произнес Билл.
– Мне очень жаль, – ответил араб, и в его голосе как будто действительно послышалась настоящая жалость.
– Ты лучше себя пожалей, – зло сказал Билл. – У тебя на счете лежит полмиллиона евро, но ты их не получишь. Потому что выбраться из этой машины нельзя. Ты сам постарался.
– Да, – спокойно подтвердил киллер.
Билл посмотрел на него в зеркало и встретился с ним взглядом. Он чего-то не понимал. Если это действительно наемный убийца, то зачем запер себя в машине с жертвой, обрекая на смерть? А если он все-таки сумасшедший маньяк, то почему у него такие спокойные, трезвые глаза?
– Осторожно!
Билл не заметил, как задумавшись, оказался слишком близко от неспешно тащившейся по соседней полосе фуры и после оклика араба резко вывернул обратно на крайнюю левую. И только затем сообразил:
– Эта фура была недостаточно хороша, для того, чтобы стать нашей общей могилой? – спросил он, обернувшись на похитителя.
Тот опустил взгляд, словно не желая встречаться с глазами Билла без посредничества зеркала, и шевельнул ножом:
– Ты не сказал свой выбор. Вдруг ты все-таки решился на заправку?
– Мы едем к морю, – Билл уже снова смотрел на дорогу, решив больше не отвлекаться и не создавать аварийных ситуаций.
– Надеешься, что за время пути произойдет чудо?
– Надеюсь, что в этом случае нас похоронят в разных могилах. У меня нет никакого желания, чтобы даже мой пепел смешивался с твоим.
Билл почувствовал, что давление ножа на горло совсем ослабло.
– Ты не киллер. Ты все-таки маньяк, – сказал он. – Только маньяк может захотеть погибнуть вместе со своей жертвой.
– Я киллер. И я хочу умереть. Я видел в этой жизни слишком многое, чтобы тешить себя иллюзиями о спокойной старости где-то в райском местечке среди пальм. Я устал от своей жизни. И я решил закончить ее как-нибудь красиво. Сам. А не тогда, когда за меня решат другие. И когда мне предложили этот заказ, я понял: это то, что надо.
Билл закатил глаза: все-таки он псих.
– Ты мне понравился, – продолжил киллер. – С таким, как ты, будет приятно умирать. И не так жалко.
– Чего жалко?
– Оставлять мир без такой красоты. Ведь я этого уже не увижу. Как и ты.
«Нет. Нет, нет, нет! – думал Билл. – Это все неправда. Этого не может быть. Я не умру. Не сегодня! Не так!!!»
– Можешь раскурить мне сигарету? – попросил он вслух. И когда киллер сделал это – одной рукой, не выпуская из второй нож, – наконец-то с наслаждением затянулся.
Он курил в приоткрытое окно, и сигаретный дым и свежий воздух словно выдували из него панику. Да, он едет в неисправной машине с ножом у горла, обреченный на смерть, но пока еще живой. И не собирающийся расставаться с жизнью. Он просто не верил, что может с ней расстаться. Он должен что-то придумать. Сейчас. Сам. И он придумает, потому что иначе просто не может быть.
«Думай, Билль, думай! – говорил он себе. – Был бы на твоем месте Том, он бы давно уже что-то придумал…»
Мысль о Томе пронзила его не хуже ножа. Нет, он ни за что бы не хотел, чтобы близнец оказался на его месте. Пусть он более ловкий и смелый, но Билл бы сошел с ума, если бы с ним что-то случилось. И Том сойдет с ума, когда…
Билл резко затушил сигарету, обрывая вгоняющие обратно в панику мысли. И оглядел дорогу.
Какие у него есть варианты? Остановиться он не может. Ездить, пока не кончится бензин, придется долго. Выпрыгнуть из машины на ходу – нельзя, да если бы и было можно, на автобане это означало бы верную смерть. Врезаться во что-то, что могло бы остановить машину, на автобане без серьезных травм тоже невозможно, даже если ему удастся сбросить скорость. Значит, ему надо съехать с автобана. И лучше въехать в какое-нибудь распаханное поле, где машина сама забуксует… Только позволит ли убийца, все еще держащий нож у его горла?
Надо решать проблемы по мере их поступления, – вспомнил Билл еще одно правило, постоянно вбиваемое в них продюсерами, и выдохнул.
– Как долго нам еще ехать? – спросил он.
– А это тебе решать, – напомнил киллер. – Заправку ты только что проехал. Но впереди по курсу есть автобус. Если мне не изменяют глаза, полный туристов. Как насчет уйти на тот свет с большой свитой?
– Мы едем к морю, – напомнил Билл. – И мне не нужна свита.
– Как хочешь, – согласился киллер, снова пощекотав его горло ножом. – Значит, покатаемся еще.
Билл непроизвольно вздрогнул.
– Почему ты не убьешь меня? – спросил он. – Тебе достаточно проткнуть мне артерию и направить машину хоть в автобус, хоть в кювет.
– Одним из условий было, что все должно выглядеть, как несчастный случай. Или самоубийство.
– А если я откажусь? Если я так и буду кататься по дорогам, пока не кончится бензин?
– Тогда у меня есть запасной план, – ухмыльнулся киллер.
– Какой? – холодея от недоброго предчувствия, спросил Билл. Хотя что уж может быть хуже смерти?..
Вместо ответа киллер, не сводя с него пристального взгляда, провел ножом от горла вниз, по груди, по животу и остановился, когда кончик ножа скрылся под пряжкой ремня.
Билл думал, что на сегодня он уже отбоялся. Но тут его снова прошиб холодный пот. Как прошиб бы любого представителя мужского пола на его месте.
– Не так уж мало аварий, – произнес киллер, – случаются из-за того, что водителю делают минет. Согласись, неплохой вариант – покинуть эту землю на пике блаженства. Извини, что не предложил тебе его сразу. Но если хочешь…
Билл не находил, что сказать, настолько происходящее не укладывалось в его голове.
Пальцы киллера скользнули ему под ремень, и Билл дернулся, словно ошпаренный. Машину швырнуло в сторону, киллера отбросило назад, а нож, который он почти не держал, свалился под ноги Биллу.
Каулиц выровнял машину, словно сквозь вату слыша сигналы водителей, возмущенных его маневром.
– Ты маньяк, – сказал он. – Ты все-таки маньяк. Хочешь изнасиловать меня…
– И в мыслях не имел, – спокойно возразил киллер, откидываясь на заднем сидении. – Хотя ты хорош настолько, что я отсосал бы тебе без всякого отвращения.
– Псих! – прошипел Билл.
– Просто человек с творческим подходом к профессии. За это меня высоко ценят.
– Ценили! – поправил Билл. – Это же твой последний заказ, не так ли?
– Последний, – согласился киллер.
Биллу очень хотелось сделать что-то, чтобы не видеть в зеркале этой наглой спокойной рожи. Но как избавиться от него, не навредив при этом себе, он не знал. Поэтому только бессильно кусал губы и, разогнавшись до предела, лавировал между еле тащившимися автомобилями.
– Ты уже сам ищешь смерти, – прокомментировал киллер.
– Я ищу съезд. К побережью.
– Развязка через пару километров, – подсказал киллер.
– Спасибо.
Билл на секунду прикрыл глаза, и попытался выровнять дыхание. Когда-то по настоянию Йоста они всей группой ходили на занятия по дыхательной гимнастике, Дэвид утверждал, что это хороший способ контролировать себя в стрессовых ситуациях. Густав всецело его поддерживал, Георг – со временем – тоже. Том сразу заявил, что это хрень и, хотя и ходил на занятия, показательно ничего не делал. Билл же старательно все делал, запоминал, но ни разу в жизни не думал применять, предпочитая для снятия стресса другие способы. И никогда не думал, что попадет в ситуацию, когда других способов просто не будет. Хуже всего было даже не то, что он боялся, как никогда в жизни. Нет, страх уже отпустил его, уступив место ненормальному азарту и желанию непременно выбраться из этой переделки живым, раз уж до сих пор он не погиб. Самым мерзким было то, что после последнего предложения киллера, Билл почувствовал возбуждение. Наверно, сказалась высокая концентрация адреналина в крови, и секундное представление, как ему делают минет за рулем, вылилось в явный дискомфорт в узких джинсах. И за это Билл злился на киллера даже больше, чем за предполагаемое убийство. Возможно, потому, что в убийство, чем дольше оно оттягивалось, тем меньше он верил, а вот игнорировать ощущения собственного тела здесь и сейчас было невозможно.
Подъезжая к развязке, машина уже сбавила скорость достаточно, чтобы нормально вписаться в поворот, только Билл не рассчитал, что он там будет не один. По его полосе тащилась фура, по соседней – не спеша ехал старенький пикапчик.
«Нет… Черт! Нет! Не сейчас!!! Я же не успел…» – беспорядочно заметались мысли в голове Билла, спешно перестраивавшегося за пикапом. Глубокие кюветы по обеим сторонам дороги не оставляли надежды на счастливое избавление.
– Черт!.. – простонал он вслух, с возродившимся ужасом глядя на приближающуюся – во всех смыслах – задницу.
– Клаксон, – тихо подсказал сзади киллер.
И Билл что было силы нажал на него.
От резкого звука пикап впереди практически ощутимо подпрыгнул и резко прибавил скорость, позволив Биллу в последний момент проскользнуть между ним и фурой.
– Мама… – совсем жалобно выдохнул Билл, впечатываясь затылком в подголовник и убирая ногу с педали газа, которую машинально нажал, стремясь увеличить дистанцию от фуры, чей водитель наверняка уже слал ему проклятья.
– Вот видишь, поэтому я и предлагал тебе протаранить заправку, – сказал киллер. – Быстро и не так страшно.
– Сам испугался? – поинтересовался Билл.
– Нет. Просто ты хотел к морю.
– Какой ты заботливый, – фыркнул Билл.
– Я уже сказал тебе, что ты мне симпатичен, – напомнил киллер. – И мне бы хотелось, чтобы в последний раз у тебя не было негативных эмоций.
– Сложно избавиться от негативных эмоций, отправляясь на тот свет, – Билл уже успокоился, и к нему вернулась язвительность.
– Во всем можно найти положительные стороны.
– Что-то не вижу ни одной, – бросил Билл, про себя отмечая, впрочем, что один положительный момент сейчас он нашел: от встряски на повороте возбуждение прошло, и он мог снова хладнокровно оценивать ситуацию. А значит, играть с киллером на равных. – Я молод, красив, талантлив…
– Здоров, – подсказал киллер.
– И это тоже, – согласился Билл. – Меня обожают миллионы, моей популярности завидуют, мне пытаются подражать. У меня выгодные контракты с различными студиями и модными домами. А на носу выход нового альбома и концертный тур. И ты считаешь, что я горю желанием от всего этого отказаться?
– Да, ты осуществил почти все мечты любого артиста, – ответил ему киллер. – Но есть еще одна, о которой мало кто думает в моменты славы, а потом бывает поздно. Достойно уйти. Запомниться всем на пике популярности. Успешным, прекрасным, талантливым. Многие, кто пережил популярность в ранней молодости и провел зрелость и старость в бесплодных попытках ее вернуть, отдали бы всё за возможность красиво умереть в нужный момент.
– Я не считаю, что для меня настал этот момент, – возразил Билл. – Через несколько дней мне исполнится двадцать. В этом возрасте люди жить начинают…
– Ты себя со всеми не равняй, – напомнил киллер. – Билл Каулиц из «Tokio Hotel» – идол подростков, символ того, что маленький мальчик может стать большой звездой. Ты как Питер Пэн – вечно юный и не взрослеющий, тебя за это все любят. Но только ты, к сожалению, не сказочный мальчик. А самый обычный. Который вырастет, сначала отрастит бороду, а потом и состарится. И который никогда не сможет вернуться в свою страну Неверлэнд.
– Я найду себе другую страну.
– Другие людям не интересны. Людей влечет то, что им самим недоступно. Людям нужна сказка. Ты был сказкой, необычной, красивой. Недостижимой. Ты и сейчас еще ей являешься, хотя и вырос уже заметно. Эти дреды, новый макияж. Новые наряды… Но время не обманешь. Скоро ты не сможешь скрывать под одеждой мускулы, а под макияжем – щетину. А лет через десять ты будешь замазывать гримом морщинки вокруг глаз, но усталый взгляд ты не спрячешь никак. Ты разрушишь сказку, в которую верят миллионы. И двери Неверлэнда захлопнутся для тебя. Он-то без тебя проживет. А проживешь ли без него ты?
– Это не твое дело! – ответил Билл. – Проживу. И прекрасно! Я умею учиться на чужих ошибках и не буду пытаться построить Неверлэнд, будучи взрослым. В конце концов… С бородой тоже можно жить… – добавил он, кинув взгляд на себя в зеркало.
Можно. Конечно, можно. Хотя он пока и не представляет себе, как. Его внешний вид, его образ, который он сам тщательно подбирал в течение нескольких лет, сейчас ему казался совершенным. Он, никому не говоря, сам любовался собой, с особым тщанием занимаясь каждое утро макияжем и прической, и наслаждался результатом и восторгом в глазах других. И все же каждое утро, доставая бритвенный станок, он испытывал болезненное чувство, понимая, что чем дальше, тем сложнее будет делать вид, что никогда не берет его в руки, что обманывать других и себя всю жизнь не удастся. И временами страстно желал навсегда остаться таким, каким видел себя сейчас: юным, прекрасным и почти неземным. И мысль о том, что киллер сейчас предложил ему единственно возможный вариант сбежать от неминуемого взросления обожгла его раскаленной плетью.
Попадись в данную минуту на его пути заправочная станция или бензовоз, он бы не раздумывая направил машину туда. Чтобы навсегда остаться невзрослеющим красивым мальчиком с буклета диска, который за него составит Том.
Том.
Его копия. Его земная половинка, всегда тянущая его обратно из заоблачных высей, в которые так часто стремилась его душа. Его якорь в этом мире и просто самый дорогой человек. Билл как наяву вдруг увидел его перед собой и словно очнулся. Нет уж. Они вместе пришли в этот мир, вместе и уйдут. А лишать мир Тома он не хотел.
– Ты еще слишком мал, чтобы понять, – словно прочитав его мысли, сказал киллер. – Впрочем, я и не надеялся, что найду в тебе единомышленника. И прибавь-ка скорость, а то мы так до моря не скоро доберемся.
Стрелка спидометра переползла отметку «50» и уверенно двигалась дальше. Дорога была ровная и практически пустая, вилять, обгоняя тех, кто неспеша ехал на исправных машинах, больше не было нужды: теперь редкие машины обгоняли их. И Билл демонстративно подогнул правую ногу под себя.
– Мы договаривались, что ты будешь ехать не меньше ста, – напомнил киллер. – Впрочем, поскольку мы больше не на автобане, пусть будет шестьдесят.
Билл не шевельнулся.
– Ты слышишь? – поинтересовался киллер.
Билл считал деления на спидометре. Как медленно!
– Сядь как положено.
Билл почти не удивился, увидев боковым зрением дуло пистолета. Было бы странно, если бы киллер был вооружен только ножом.
– Опусти ногу и прибавь скорость. Или я буду стрелять, – голос киллера звучал спокойно и буднично, словно он информировал, что скоро пойдет дождь. – Как ты думаешь, я с первого раза попаду, куда хочу?
– Стреляй, – как можно равнодушнее сказал Билл, отгоняя навязчивые мысли о том, что, кажется, брату все-таки придется остаться одному, и отчаянно прося у него за это прощения. – Стреляй. Машина не разобьется уже. А мне свита на тот свет не нужна. Я и без тебя там обойдусь.
– Не обойдешься, – возразил киллер, отводя пистолет от его головы. – Ну-ка, где тут у тебя топливный бак?..
Билл подпрыгнул на месте и спустил ногу, поставив ее на педаль, но не нажимая.
– Давай, давай, разгоняйся, – посоветовал киллер. – Не надо пытаться меня обхитрить. А будешь послушным мальчиком, я так и быть, сделаю тебе минет на последок. Знаешь, мне самому нравится эта идея. Умрем красиво и с удовольствием. Как и жили. Разгоняйся. Или – считаю до трех.
Билл зажмурился, понимая, что все-таки проиграл. Он ни за что не допустит этого психа до своего тела. Да и вообще лучше погибнуть во взрыве…
И в этот момент зазвонил его мобильник. «Für immer jetzt».
– Том, – сказал Билл, открывая глаза и нажимая на газ, чтобы машина перестала замедлять ход. – Дай мне телефон, – потребовал он у киллера.
– Скорость, – напомнил тот.
– Когда поговорю с братом. Телефон!
Киллер внимательно смотрел на него, решая.
– Ты сказал, что не хочешь, чтобы я разочаровывался перед смертью, – напомнил Билл. – Тогда дай мне попрощаться с братом. А потом я, так и быть, позволю тебе отсосать у меня. На двухстах километрах в час. Ну… или бак пробить. Если ты так больше захочешь, – добавил он, видя сомнение на лице киллера.
– Где твой телефон? – наконец спросил тот.
– Где-то в сумке, – дернул плечом Билл и, когда киллер скрылся за спинкой кресла, нажал кнопки, опускающие стекла в передних дверцах.
– Ты и впрямь как баба – тоже ни черта в сумке не найти! – выругался за его спиной киллер.
Билл лишь улыбнулся. Иногда хорошо быть «бабой». И, облизав пересохшие вмиг губы и подавив дурацкое желание перекреститься, резко вывернул руль вправо, съезжая с дороги в кювет.
Он успел упереться, куда достал, ногами и руками, благодаря природу, наделившую его длинными конечностями, и крепко зажмурился, готовый к тому, что в любой момент прозвучит выстрел, а то и взрыв. Но машина, на секунду зависнув, перевернулась и рухнула на крышу.
Сзади раздался короткий вскрик и грузный удар чего-то тяжелого о крышу салона, оказавшуюся теперь дном.
Билл открыл глаза, все еще не решаясь расслабить напряженное тело. Ремень безопасности неплохо удерживал его в кресле. Но находиться вниз головой было неприятно. И страшно. Кое-как прикинув, куда можно упереться, чтоб не свернуть шею, Билл отстегнул ремень и, извернувшись, выполз в открытое окно пассажирской двери, благодаря теперь природу за то, что сделала его таким худым.
Машина все еще клокотала работавшим двигателем, и из салона продолжала играть мелодия: Том не оставлял попыток дозвониться до брата.
Билл отполз на пару метров и, обхватив себя руками за плечи, подумал, что надо бы отбежать подальше. Хотя, конечно, взрыва быть не должно… Но киллер…
Из машины послышался болезненный стон.
И Билл с ужасом вдруг осознал, что это он оказался убийцей. Он, устроивший аварию, в которой непристегнутый человек мог серьезно покалечиться. И эта мысль так обожгла его, что он приблизился опять к машине и заглянул внутрь. Его несостоявшийся убийца лежал на том, что раньше служило потолком, в неудобной позе и тихо постанывал.
Билл вообще-то считал себя циничной натурой, в чем-то даже сволочью, эгоистичным и довольно равнодушным, но оказалось, что бросить страдающего человека на произвол судьбы – выше его сил. И он, протиснувшись обратно в салон, похлопал киллера по плечу.
– Эй! Ты живой?
Не дождавшись ответа, Билл потянул его за куртку на себя. И кое-как вытащил из машины.
– Ты живой? – повторил он, склоняясь над ним и всматриваясь в перепачканное кровью лицо.
Киллер втянул воздух через сведенные зубы и приоткрыл глаза.
– Ты везунчик, Питер Пэн, – сказал он.
Билл облегченно выдохнул: он все-таки не убийца…
И почувствовал, как ему под ребра уперлось нечто твердое и круглое.
Тихо щелкнул снятый предохранитель.
– Почему ты не хочешь взять меня с собой в свою страну? – горестно цокнул языком киллер, медленно проводя дулом пистолета по груди и шее Билла и останавливая его под подбородком.
«Потому что я сам не хочу туда!!!» – захотелось заорать Биллу, но не получилось издать ни звука.
Он вцепился взглядом в лицо киллера, силясь понять, что же им движет. Почему он затеял всю эту дурацкую игру? Почему не убил сразу? Почему не убивает сейчас? Чего он ждет? Что такого странного таится в глубине его черных глаз, которыми он словно ощупывает лицо Билла? Он привык видеть во взглядах, обращенных на него, похоть, желание, восторг, но сейчас не видел ничего из этого. Чего он хочет? Какой ему нужен ответ?
Билл перевел взгляд от его глаз на покрытые испариной небритые щеки и внезапно понял:
– Потому что туда нет входа бородатым мужчинам.
Губы киллера искривила усмешка, и он свободной рукой погладил Билла по щеке.
– И я туда тоже уже не попаду… – признался Билл.
Киллер отвел дуло от его горла и направил в сторону машины.
– У тебя есть три секунды, – сказал он.
Билл вскочил на ноги и сделал шаг в сторону. На миг обернулся, словно не решаясь оставлять раненного человека одного. Но здравый смысл пересилил, и Билл бросился вперед и вверх. На дорогу.
Взрыв грянул, когда он еще не успел распрямиться, и возможно это его спасло: он вжался ничком в асфальт, спасаясь от жара, пыхнувшего за спиной.
* * *
Парк аттракционов, в котором должно было состояться празднование двадцатилетия братьев Каулицев, закрыли от посетителей на день раньше, чтобы две независимые команды секьюрити обследовали в нем каждый уголок. Том вообще настаивал отказаться от развлечений и отметить день рождения в узком кругу у них дома или в ресторане, мотивируя это еще и тем, что Билл не успеет полностью оправиться от нервного потрясения, свалившего его на сутки с высокой температурой. Однако Билл, придя в себя, заявил, что ничего и никуда переноситься не будет.
– Если меня захотят убить – убьют все равно, – сказал он, крепко сжимая ладонь брата. – Я не хочу из-за этого жить, дрожа и прячась от каждого шороха.
– Билль… – Том заботливо поправил спутанные прядки у него на висках.
– Ты спас меня один раз, – сказал ему Билл, – и я верю, что пока ты со мной, мне ничего не грозит. А если что… Мы же всегда все делали вместе. И я не хотел бы улетать в Неверлэнд без тебя.
– Билль, у тебя температура опять поднимается, – покачал головой Том. – Я сейчас принесу тебе аспирин.
Однако настаивать на своем больше не стал. И день рождения в парке аттракционов все-таки состоялся.
Близнецы и приглашенные из близкого круга веселились, и через пару часов, десяток поездок на американских горках и несколько коробок шампанского, все уже и думать забыли об опасности, которая недавно нависала над Биллом, и источника которой до сих пор не нашли. Возможно, причина такого легкомыслия была и в том, что охраны в парке было на порядок больше, чем гостей, и они лучше именинников знали, кто и что им подарил.
Билл влетел в комнату, где были оставлены их вещи, счастливо улыбаясь, плюхнулся на стул со своей курткой и тут же подскочил.
– О! Еще один подарок? – удивленно воскликнул он, вынимая из-под себя прямоугольный сверток. – Почему я его раньше не видел?
Том, как раз входивший в комнату, застыл в дверях.
– Макс, это от кого? – окликнул Билл начальника охраны, подцепляя длинными ногтями упаковку.
– Билл, стой! – Макс, вмиг обернувшись, бросился к нему.
Том, все еще беззвучно таращась на брата, преградил рукой вход в комнату подоспевшему Георгу.
– Быстро вон отсюда! – распорядился Макс, осторожно сжимая пальцы вокруг свертка в застывших руках Билла.
– Чего там? – громко спросил непонимающий Георг.
– Уходи, – сказал ему Том, сам не шевелясь.
– Быстро вон отсюда. Билл, Том! – повторил Макс, и Билл, сорвавшись с места, бросился к выходу, хватая на ходу брата за руку и таща за собой, чуть не сбивая с ног.
– Что там было? – спросил Георг, когда они вывалились на улицу и шумно пытались отдышаться, не обращая внимания на мелкий дождь.
– Подарок от киллера? – спросил Том, глядя на Билла.
– Какого хрена ты там торчал?! – вместо ответа заорал на него Билл. – А если бы он рванул у меня в руках?!
– Но ты же сам сказал, что мы должны быть вместе… – Том непонимающе развел руками. – Я не хочу отпускать тебя одного. Никуда.
– Том… – выдохнул Билл и обнял его.
Том неловко обхватил его в ответ и похлопал по спине, утешая.
Так они и простояли, пока к ним не спустился Макс, легко неся в руках прямоугольный предмет.
– Извини, Билл, – сказал он, протягивая подарок. – Это всего лишь книжка. Скажи своим гостям, чтобы больше так не шутили. Там записка внутри. Наверно, ты поймешь, от кого.
Билл взял книгу в руки. Джеймс Барри. «Питер Пэн» – значилось на обложке над рисунком красивого смеющегося мальчишки, чем-то напоминающего его самого в детстве.
Чувствуя, как все мгновенно сжалось внутри, он открыл книгу наугад, и она сама распахнулась на развороте, заложенном листком бумаги. Взяв его в руки, Билл прочитал: «Ты был прав: в Неверлэнд путь взрослым заказан. И тебя там больше не ждут. Не пытайся искать его, коль скоро ты вырос. А ты ведь вырос, не так ли?»
– Чего там? – Том выхватил бумагу из рук задумавшегося Билла. – Что за фигня? – спросил он, перечитав два раза. – Что это значит?
Билл пожал плечами и, отобрав у него листок, сказал:
– Детство кончилось. С днем рождения.
Автор: SurikateG;
Пейринг: нет.
Рейтинг: R;
Жанр: притча
Ахтунг:
Написано для кинк-феста, но от заявки почти ничего не осталось.
читать
Билл всегда блокировал двери машины, как только садился в нее, особенно, если ехал один. Одно из правил техники безопасности, которое он накрепко усвоил. Периодически он казался себе параноиком из-за того, сколько всяких ненужных, с точки зрения обычных людей, действий ему приходится выполнять. Но так было спокойнее ему. Так было спокойнее Тому. Так было спокойнее всем. Охрана еще давно втолковала им, что дверцы должны быть заблокированы, чтобы на перекрестках и прочих незапланированных остановках случайные фанаты не могли ворваться в машину. И Билл неукоснительно это правило соблюдал. Даже если ему предстоял недолгий путь без остановок, как сейчас: от студии звукозаписи до их с Томом дома в пригороде Гамбурга он предпочитал ездить по кружной дороге, на десяток километров больше, зато без единого светофора и практически без пробок. И сейчас он не изменил своим привычкам. Заблокировал дверцы и, пока выруливал из паркинга, настроил кондиционер и включил диск с уже готовыми песнями к новому альбому «Гуманоид».
Рабочий день еще не подошел к концу, машины не успели заполонить улицы, и Билл, придерживая одной рукой руль и одним глазом поглядывая на дорогу, щелкал кнопками на магнитоле, меняя порядок песен, прикидывая, в какой последовательности они будут лучше звучать. До сдачи альбома в печать оставалось меньше недели, а они с Томом и продюсерами еще не пришли к единому мнению по этому важному вопросу, и Билл ни о чем другом думать не мог.
Ауди Q7 легко скользила по ровному дорожному покрытию, и Билл, постукивая в такт музыки пальцами левой руки по рулю, отрешенно подумал, что жалко, что Том его не видит, может, он перестал бы наконец прикалываться, что брат цепляется за руль, как обезьянка. Играла «Human Connect To Human», Билл щелкал кнопками, выбирая, что же поставить следом. С первой половиной альбома, как английской, так и немецкой версии, они уже определились, но вот дальше… Билл остановился на «That Day» и полностью переключил внимание на дорогу: он подъезжал к развязке, где был поворот к его дому. Так быстро. Может, покататься еще с полчасика, спокойно слушая песни, и подъехать к дому с другой стороны? Он на всякий случай включил поворотник, показывая, что собирается перестраиваться правее, и все больше склоняясь к мысли, что все-таки проедет мимо.
– Едешь прямо, – шепнул в ухо незнакомый мужской голос, и кожу на шее обожгло от прикосновения ледяного металла.
Ужас окатил мгновенно, сначала жаром, потом холодом, перехватывая дыхание и разжимая пальцы.
– Руль держи! – резкий окрик и тычок вернули к действительности и заставили обе руки судорожно вцепиться в руль, автоматически выравнивая вильнувшую машину.
Билл медленно выдохнул сквозь зубы и отстраненно подумал, что не удивится, если обнаружит, что описался от страха, хотя не должен был: перед выходом из студии он заходил в туалет. Но проверить возможности не было: тело еще не до конца ему повиновалось. Он только смог скосить глаза в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на говорившего.
Последняя глупая надежда, что это окажется идиотской шуткой кого-то из знакомых, не оправдалась: позади него сидел незнакомый мужчина явно арабского происхождения с сосредоточенным и хмурым выражением на небритом лице. В руке у него был зажат длинный нож, отточенное лезвие которого прижималось к шее Билла.
– Кто вы? Что вам от меня надо? Как вы попали в мою машину? Она же была на закрытой стоянке! – проговорил Билл сквозь зубы, стараясь, чтобы они не слишком стучали.
– Не бывает стопроцентно закрытых мест, – возразил мужчина, и Билл с удивлением обнаружил, что по-немецки он говорит довольно чисто. – В любом можно найти лазейку. Здесь это было даже не слишком сложно.
– Дерьмо… – выдохнул Билл, подумав, что когда вернется, вся служба безопасности студии будет уволена с волчьими билетами.
Мужчина тем временем взял с переднего сидения сумку Билла и бросил куда-то себе под ноги, чтобы хозяин до нее не дотянулся, потом, перехватив нож, свободной рукой обшарил карманы Билла, в которых тот, впрочем, ничего и не носил.
– Что вы хотите? – спросил Билл уже вполне выровнявшимся голосом, судорожно соображая, кто это может быть: вор, насильник, похититель? И пытаясь вспомнить наставления с тренингов, как себя вести в каждом случае.
– Держи обе руки на руле и едь прямо, – ответил араб. – Вилять не пытайся: я успею проткнуть тебе шею прежде, чем меня отбросит в сторону. Сбрасывать скорость меньше ста тоже не советую.
Билл прикрыл глаза и судорожно сглотнул, подавляя очередной приступ паники.
– Вам нужны деньги? – спросил он, облизывая пересохшие губы.
– Мне уже заплатили, не волнуйся.
Сердце, кажется, пропустило удар, но Билл заставил себя сосредоточиться, отгоняя непрошенную страшную мысль.
– Сколько? – по-деловому спросил он.
– Полмиллиона евро, – с легкой усмешкой ответил мужчина.
– Полтора, – твердо сказал Билл. – И я забуду, что я вас видел.
Араб, не отвечая, внимательно разглядывал его. Билл, хоть и смотрел пристально только на дорогу перед собой, чувствовал его взгляд всей кожей. И постоянно облизывал губы, сознавая, что скоро отдаст все на свете либо за глоток воды, либо за сигарету. Мужчина осторожно провел острием ножа по его шее от подбородка до кадыка и обратно, заставив Билла непроизвольно передернуться.
– Два? – предложил Билл, понимая, что еще полминуты такого напряжения, и он сам скажет: «И мое тело в придачу» и будет молиться, чтобы тот согласился.
– Нет, – покачал головой араб. – Деньги уже переведены. Механизм запущен.
Билл почувствовал, что глаза распахиваются еще шире, хотя казалось, это уже невозможно.
– Что вы хотите со мной сделать?! – он хотел проорать эту фразу, что получилось лишь выдохнуть на одной низкой ноте.
– Ничего такого, что я не стал бы делать с собой, – уверил его похититель. – Я даже предложу тебе выбор, – почти ласково сказал он.
– Какой выбор? – теперь голос прозвучал жалобно.
– Первый вариант – протаранить заправочную станцию, – начал перечислять мужчина. – Второй – столкнуться на полной скорости с... скажем, с автобусом. Или с фурой. Или просто врезаться в скопище машин. А есть еще романтический вариант – это шоссе ведет к побережью, я могу тебе показать, где свернуть, чтобы выехать на обрыв и улететь с него в море.
– Нет, нет, нет… – беззвучно повторял Билл на каждую фразу похитителя, качая головой, как китайский болванчик.
– Но я тебе предлагаю первый вариант, – тем же тоном сказал араб. – Врезаться в цистерну с топливом на заправке – смерть и быстрая, и очень красивая. Ты практически ничего не успеешь почувствовать, но твой погребальный костер будет виден во всем округе очень долго. И еще долго о нем будут говорить. Ты же так любил быть у всех на виду, чтоб о тебе говорили и восхищались тобой. При жизни. Мне кажется, что и смерть должна быть достойная. Но решать все же тебе.
– Нет. Нет. Нет, – как заведенный продолжал повторять Билл. – Я не хочу умирать.
– К сожалению… – начал араб.
– Я заплачу вам, – перебил его Каулиц. – Я отдам вам все свои деньги, продам дом, машину, и свою и брата, все продам. Пожалуйста, дайте мне сейчас остановиться и выйти! Я уйду из шоубиза, я стану обычным человеком, я сделаю вид, что погиб, но пожалуйста, не убивайте меня! Дайте мне остановиться!
Араб покачал головой:
– Не могу. Ты не можешь остановиться. Тормоза не работают.
И Билл, что было силы, вжал в пол педаль тормоза, наплевав на то, что ехал по автобану на приличной скорости. Машина никак не отреагировала, продолжая нестись, как и прежде.
Если бы не нож, вдруг плотнее прижавшийся к его горлу, Билл бы заорал.
Крик застрял у него в глотке, и он только сильнее вцепился пальцами в руль, пытаясь хотя бы глубоко вздохнуть, но спазм, сжавший все внутри, пропускал воздух толчками и с каким-то свистом, напоминающим всхлипы. Хотя Билл не плакал.
«Я не хочу умирать, я не хочу умирать!» – билось у него в голове. Он скосил глаза на приборную панель. Кажется, последний раз он заправлял бак позавчера, и если удастся заговорить зубы похитителю, можно будет кататься, пока не кончится бензин…
Нет! Билл даже наклонился, чтобы убедиться, что глаза не врут, и показатель топлива действительно на максимуме.
– Я залил полный бак, чтобы хватило, даже если ты выберешь дорогу к морю, – подтвердил араб. – Но ты все-таки подумай насчет заправки.
– Нет, – твердо ответил Билл.
– Тонуть менее приятно. И подумай: у утопленников обычно не очень красивый вид. Как и у тех, кого вырезают из покореженных машин. А ты наверняка хотел бы и в смерти быть не менее красивым, чем при жизни. После пожара на заправке от тебя останется только пепел. И красивые воспоминания.
– Заткнись, ублюдок, – прошипел Билл. – Я не хочу быть ни пеплом, ни утопленником. И не буду.
– Надеешься успеть выбраться из машины? – понял похититель. – Не надейся. Двери заблокированы. Их больше не открыть.
Билла в очередной раз прошиб холодный пот, но он уже быстро с собой справился.
– Чего я еще не знаю о своей машине? – поинтересовался он.
– Подушки безопасности не работают, – ответил мужчина. – Так что не пытайся провоцировать несерьезные аварии: покалечишься. К тому же я вполне могу успеть отстегнуть твой ремень. Мне бы не хотелось оставлять тебя калекой. Выбери что-то, чтоб наверняка…
– Дерьмо… – прошептал Билл, выключая бьющую по ушам музыку, в которой он больше не мог расслышать ни слова, и снова облизывая губы. Курить хотелось все нестерпимее. Как и жить.
Нельзя сказать, что Билл никогда не мечтал о смерти. Как и многие подростки он не раз представлял себе, как отомстит всему несправедливому миру, лишив его своего присутствия. И чтобы непременно все плакали над его гробом, где он будет лежать, ослепительно красивый, краше, чем при жизни. От практического осуществления его всегда останавливали две вещи: любопытство, что же будет дальше, и нежелание расставаться с Томом. А сейчас он понял, что кроме прочего, он просто хочет жить: дышать, смотреть, слышать, двигаться, чувствовать. Любить. Он вдруг осознал, что за двадцать лет так мало всего успел, и хочет еще так многого, что действительно готов ради этого отказаться от всех денег, от известности, от славы. Лишь бы только продолжать ходить по земле, дышать воздухом и держать за руку того, кто ему больше всех дорог. И если б ради спасения ему пришлось бы разорвать зубами глотку своего похитителя, он бы тут же это сделал. Только его это не спасет.
– Ты маньяк? – спросил Билл, и ему самому понравилось, как зло и холодно прозвучал его голос.
– Маньякам не платят деньги, – возразил араб. – Нет, я просто киллер, которому сделали очень дорогой заказ.
– Кто заказал?
– Какая тебе разница?
– Ну… если умирать, так хоть знать, из-за чего.
– Хочешь помучиться перед смертью? – тихо поинтересовался киллер, и Билла обожгла внезапная мысль, что он действительно не хочет знать. Не хочет разочаровываться в тех, кому он доверял. В тех, кто мог дать постороннему человеку ключи от его машины. Потому что после этого ему действительно останется только въехать в топливную цистерну на заправке.
– Я не хочу умирать… – вслух произнес Билл.
– Мне очень жаль, – ответил араб, и в его голосе как будто действительно послышалась настоящая жалость.
– Ты лучше себя пожалей, – зло сказал Билл. – У тебя на счете лежит полмиллиона евро, но ты их не получишь. Потому что выбраться из этой машины нельзя. Ты сам постарался.
– Да, – спокойно подтвердил киллер.
Билл посмотрел на него в зеркало и встретился с ним взглядом. Он чего-то не понимал. Если это действительно наемный убийца, то зачем запер себя в машине с жертвой, обрекая на смерть? А если он все-таки сумасшедший маньяк, то почему у него такие спокойные, трезвые глаза?
– Осторожно!
Билл не заметил, как задумавшись, оказался слишком близко от неспешно тащившейся по соседней полосе фуры и после оклика араба резко вывернул обратно на крайнюю левую. И только затем сообразил:
– Эта фура была недостаточно хороша, для того, чтобы стать нашей общей могилой? – спросил он, обернувшись на похитителя.
Тот опустил взгляд, словно не желая встречаться с глазами Билла без посредничества зеркала, и шевельнул ножом:
– Ты не сказал свой выбор. Вдруг ты все-таки решился на заправку?
– Мы едем к морю, – Билл уже снова смотрел на дорогу, решив больше не отвлекаться и не создавать аварийных ситуаций.
– Надеешься, что за время пути произойдет чудо?
– Надеюсь, что в этом случае нас похоронят в разных могилах. У меня нет никакого желания, чтобы даже мой пепел смешивался с твоим.
Билл почувствовал, что давление ножа на горло совсем ослабло.
– Ты не киллер. Ты все-таки маньяк, – сказал он. – Только маньяк может захотеть погибнуть вместе со своей жертвой.
– Я киллер. И я хочу умереть. Я видел в этой жизни слишком многое, чтобы тешить себя иллюзиями о спокойной старости где-то в райском местечке среди пальм. Я устал от своей жизни. И я решил закончить ее как-нибудь красиво. Сам. А не тогда, когда за меня решат другие. И когда мне предложили этот заказ, я понял: это то, что надо.
Билл закатил глаза: все-таки он псих.
– Ты мне понравился, – продолжил киллер. – С таким, как ты, будет приятно умирать. И не так жалко.
– Чего жалко?
– Оставлять мир без такой красоты. Ведь я этого уже не увижу. Как и ты.
«Нет. Нет, нет, нет! – думал Билл. – Это все неправда. Этого не может быть. Я не умру. Не сегодня! Не так!!!»
– Можешь раскурить мне сигарету? – попросил он вслух. И когда киллер сделал это – одной рукой, не выпуская из второй нож, – наконец-то с наслаждением затянулся.
Он курил в приоткрытое окно, и сигаретный дым и свежий воздух словно выдували из него панику. Да, он едет в неисправной машине с ножом у горла, обреченный на смерть, но пока еще живой. И не собирающийся расставаться с жизнью. Он просто не верил, что может с ней расстаться. Он должен что-то придумать. Сейчас. Сам. И он придумает, потому что иначе просто не может быть.
«Думай, Билль, думай! – говорил он себе. – Был бы на твоем месте Том, он бы давно уже что-то придумал…»
Мысль о Томе пронзила его не хуже ножа. Нет, он ни за что бы не хотел, чтобы близнец оказался на его месте. Пусть он более ловкий и смелый, но Билл бы сошел с ума, если бы с ним что-то случилось. И Том сойдет с ума, когда…
Билл резко затушил сигарету, обрывая вгоняющие обратно в панику мысли. И оглядел дорогу.
Какие у него есть варианты? Остановиться он не может. Ездить, пока не кончится бензин, придется долго. Выпрыгнуть из машины на ходу – нельзя, да если бы и было можно, на автобане это означало бы верную смерть. Врезаться во что-то, что могло бы остановить машину, на автобане без серьезных травм тоже невозможно, даже если ему удастся сбросить скорость. Значит, ему надо съехать с автобана. И лучше въехать в какое-нибудь распаханное поле, где машина сама забуксует… Только позволит ли убийца, все еще держащий нож у его горла?
Надо решать проблемы по мере их поступления, – вспомнил Билл еще одно правило, постоянно вбиваемое в них продюсерами, и выдохнул.
– Как долго нам еще ехать? – спросил он.
– А это тебе решать, – напомнил киллер. – Заправку ты только что проехал. Но впереди по курсу есть автобус. Если мне не изменяют глаза, полный туристов. Как насчет уйти на тот свет с большой свитой?
– Мы едем к морю, – напомнил Билл. – И мне не нужна свита.
– Как хочешь, – согласился киллер, снова пощекотав его горло ножом. – Значит, покатаемся еще.
Билл непроизвольно вздрогнул.
– Почему ты не убьешь меня? – спросил он. – Тебе достаточно проткнуть мне артерию и направить машину хоть в автобус, хоть в кювет.
– Одним из условий было, что все должно выглядеть, как несчастный случай. Или самоубийство.
– А если я откажусь? Если я так и буду кататься по дорогам, пока не кончится бензин?
– Тогда у меня есть запасной план, – ухмыльнулся киллер.
– Какой? – холодея от недоброго предчувствия, спросил Билл. Хотя что уж может быть хуже смерти?..
Вместо ответа киллер, не сводя с него пристального взгляда, провел ножом от горла вниз, по груди, по животу и остановился, когда кончик ножа скрылся под пряжкой ремня.
Билл думал, что на сегодня он уже отбоялся. Но тут его снова прошиб холодный пот. Как прошиб бы любого представителя мужского пола на его месте.
– Не так уж мало аварий, – произнес киллер, – случаются из-за того, что водителю делают минет. Согласись, неплохой вариант – покинуть эту землю на пике блаженства. Извини, что не предложил тебе его сразу. Но если хочешь…
Билл не находил, что сказать, настолько происходящее не укладывалось в его голове.
Пальцы киллера скользнули ему под ремень, и Билл дернулся, словно ошпаренный. Машину швырнуло в сторону, киллера отбросило назад, а нож, который он почти не держал, свалился под ноги Биллу.
Каулиц выровнял машину, словно сквозь вату слыша сигналы водителей, возмущенных его маневром.
– Ты маньяк, – сказал он. – Ты все-таки маньяк. Хочешь изнасиловать меня…
– И в мыслях не имел, – спокойно возразил киллер, откидываясь на заднем сидении. – Хотя ты хорош настолько, что я отсосал бы тебе без всякого отвращения.
– Псих! – прошипел Билл.
– Просто человек с творческим подходом к профессии. За это меня высоко ценят.
– Ценили! – поправил Билл. – Это же твой последний заказ, не так ли?
– Последний, – согласился киллер.
Биллу очень хотелось сделать что-то, чтобы не видеть в зеркале этой наглой спокойной рожи. Но как избавиться от него, не навредив при этом себе, он не знал. Поэтому только бессильно кусал губы и, разогнавшись до предела, лавировал между еле тащившимися автомобилями.
– Ты уже сам ищешь смерти, – прокомментировал киллер.
– Я ищу съезд. К побережью.
– Развязка через пару километров, – подсказал киллер.
– Спасибо.
Билл на секунду прикрыл глаза, и попытался выровнять дыхание. Когда-то по настоянию Йоста они всей группой ходили на занятия по дыхательной гимнастике, Дэвид утверждал, что это хороший способ контролировать себя в стрессовых ситуациях. Густав всецело его поддерживал, Георг – со временем – тоже. Том сразу заявил, что это хрень и, хотя и ходил на занятия, показательно ничего не делал. Билл же старательно все делал, запоминал, но ни разу в жизни не думал применять, предпочитая для снятия стресса другие способы. И никогда не думал, что попадет в ситуацию, когда других способов просто не будет. Хуже всего было даже не то, что он боялся, как никогда в жизни. Нет, страх уже отпустил его, уступив место ненормальному азарту и желанию непременно выбраться из этой переделки живым, раз уж до сих пор он не погиб. Самым мерзким было то, что после последнего предложения киллера, Билл почувствовал возбуждение. Наверно, сказалась высокая концентрация адреналина в крови, и секундное представление, как ему делают минет за рулем, вылилось в явный дискомфорт в узких джинсах. И за это Билл злился на киллера даже больше, чем за предполагаемое убийство. Возможно, потому, что в убийство, чем дольше оно оттягивалось, тем меньше он верил, а вот игнорировать ощущения собственного тела здесь и сейчас было невозможно.
Подъезжая к развязке, машина уже сбавила скорость достаточно, чтобы нормально вписаться в поворот, только Билл не рассчитал, что он там будет не один. По его полосе тащилась фура, по соседней – не спеша ехал старенький пикапчик.
«Нет… Черт! Нет! Не сейчас!!! Я же не успел…» – беспорядочно заметались мысли в голове Билла, спешно перестраивавшегося за пикапом. Глубокие кюветы по обеим сторонам дороги не оставляли надежды на счастливое избавление.
– Черт!.. – простонал он вслух, с возродившимся ужасом глядя на приближающуюся – во всех смыслах – задницу.
– Клаксон, – тихо подсказал сзади киллер.
И Билл что было силы нажал на него.
От резкого звука пикап впереди практически ощутимо подпрыгнул и резко прибавил скорость, позволив Биллу в последний момент проскользнуть между ним и фурой.
– Мама… – совсем жалобно выдохнул Билл, впечатываясь затылком в подголовник и убирая ногу с педали газа, которую машинально нажал, стремясь увеличить дистанцию от фуры, чей водитель наверняка уже слал ему проклятья.
– Вот видишь, поэтому я и предлагал тебе протаранить заправку, – сказал киллер. – Быстро и не так страшно.
– Сам испугался? – поинтересовался Билл.
– Нет. Просто ты хотел к морю.
– Какой ты заботливый, – фыркнул Билл.
– Я уже сказал тебе, что ты мне симпатичен, – напомнил киллер. – И мне бы хотелось, чтобы в последний раз у тебя не было негативных эмоций.
– Сложно избавиться от негативных эмоций, отправляясь на тот свет, – Билл уже успокоился, и к нему вернулась язвительность.
– Во всем можно найти положительные стороны.
– Что-то не вижу ни одной, – бросил Билл, про себя отмечая, впрочем, что один положительный момент сейчас он нашел: от встряски на повороте возбуждение прошло, и он мог снова хладнокровно оценивать ситуацию. А значит, играть с киллером на равных. – Я молод, красив, талантлив…
– Здоров, – подсказал киллер.
– И это тоже, – согласился Билл. – Меня обожают миллионы, моей популярности завидуют, мне пытаются подражать. У меня выгодные контракты с различными студиями и модными домами. А на носу выход нового альбома и концертный тур. И ты считаешь, что я горю желанием от всего этого отказаться?
– Да, ты осуществил почти все мечты любого артиста, – ответил ему киллер. – Но есть еще одна, о которой мало кто думает в моменты славы, а потом бывает поздно. Достойно уйти. Запомниться всем на пике популярности. Успешным, прекрасным, талантливым. Многие, кто пережил популярность в ранней молодости и провел зрелость и старость в бесплодных попытках ее вернуть, отдали бы всё за возможность красиво умереть в нужный момент.
– Я не считаю, что для меня настал этот момент, – возразил Билл. – Через несколько дней мне исполнится двадцать. В этом возрасте люди жить начинают…
– Ты себя со всеми не равняй, – напомнил киллер. – Билл Каулиц из «Tokio Hotel» – идол подростков, символ того, что маленький мальчик может стать большой звездой. Ты как Питер Пэн – вечно юный и не взрослеющий, тебя за это все любят. Но только ты, к сожалению, не сказочный мальчик. А самый обычный. Который вырастет, сначала отрастит бороду, а потом и состарится. И который никогда не сможет вернуться в свою страну Неверлэнд.
– Я найду себе другую страну.
– Другие людям не интересны. Людей влечет то, что им самим недоступно. Людям нужна сказка. Ты был сказкой, необычной, красивой. Недостижимой. Ты и сейчас еще ей являешься, хотя и вырос уже заметно. Эти дреды, новый макияж. Новые наряды… Но время не обманешь. Скоро ты не сможешь скрывать под одеждой мускулы, а под макияжем – щетину. А лет через десять ты будешь замазывать гримом морщинки вокруг глаз, но усталый взгляд ты не спрячешь никак. Ты разрушишь сказку, в которую верят миллионы. И двери Неверлэнда захлопнутся для тебя. Он-то без тебя проживет. А проживешь ли без него ты?
– Это не твое дело! – ответил Билл. – Проживу. И прекрасно! Я умею учиться на чужих ошибках и не буду пытаться построить Неверлэнд, будучи взрослым. В конце концов… С бородой тоже можно жить… – добавил он, кинув взгляд на себя в зеркало.
Можно. Конечно, можно. Хотя он пока и не представляет себе, как. Его внешний вид, его образ, который он сам тщательно подбирал в течение нескольких лет, сейчас ему казался совершенным. Он, никому не говоря, сам любовался собой, с особым тщанием занимаясь каждое утро макияжем и прической, и наслаждался результатом и восторгом в глазах других. И все же каждое утро, доставая бритвенный станок, он испытывал болезненное чувство, понимая, что чем дальше, тем сложнее будет делать вид, что никогда не берет его в руки, что обманывать других и себя всю жизнь не удастся. И временами страстно желал навсегда остаться таким, каким видел себя сейчас: юным, прекрасным и почти неземным. И мысль о том, что киллер сейчас предложил ему единственно возможный вариант сбежать от неминуемого взросления обожгла его раскаленной плетью.
Попадись в данную минуту на его пути заправочная станция или бензовоз, он бы не раздумывая направил машину туда. Чтобы навсегда остаться невзрослеющим красивым мальчиком с буклета диска, который за него составит Том.
Том.
Его копия. Его земная половинка, всегда тянущая его обратно из заоблачных высей, в которые так часто стремилась его душа. Его якорь в этом мире и просто самый дорогой человек. Билл как наяву вдруг увидел его перед собой и словно очнулся. Нет уж. Они вместе пришли в этот мир, вместе и уйдут. А лишать мир Тома он не хотел.
– Ты еще слишком мал, чтобы понять, – словно прочитав его мысли, сказал киллер. – Впрочем, я и не надеялся, что найду в тебе единомышленника. И прибавь-ка скорость, а то мы так до моря не скоро доберемся.
Стрелка спидометра переползла отметку «50» и уверенно двигалась дальше. Дорога была ровная и практически пустая, вилять, обгоняя тех, кто неспеша ехал на исправных машинах, больше не было нужды: теперь редкие машины обгоняли их. И Билл демонстративно подогнул правую ногу под себя.
– Мы договаривались, что ты будешь ехать не меньше ста, – напомнил киллер. – Впрочем, поскольку мы больше не на автобане, пусть будет шестьдесят.
Билл не шевельнулся.
– Ты слышишь? – поинтересовался киллер.
Билл считал деления на спидометре. Как медленно!
– Сядь как положено.
Билл почти не удивился, увидев боковым зрением дуло пистолета. Было бы странно, если бы киллер был вооружен только ножом.
– Опусти ногу и прибавь скорость. Или я буду стрелять, – голос киллера звучал спокойно и буднично, словно он информировал, что скоро пойдет дождь. – Как ты думаешь, я с первого раза попаду, куда хочу?
– Стреляй, – как можно равнодушнее сказал Билл, отгоняя навязчивые мысли о том, что, кажется, брату все-таки придется остаться одному, и отчаянно прося у него за это прощения. – Стреляй. Машина не разобьется уже. А мне свита на тот свет не нужна. Я и без тебя там обойдусь.
– Не обойдешься, – возразил киллер, отводя пистолет от его головы. – Ну-ка, где тут у тебя топливный бак?..
Билл подпрыгнул на месте и спустил ногу, поставив ее на педаль, но не нажимая.
– Давай, давай, разгоняйся, – посоветовал киллер. – Не надо пытаться меня обхитрить. А будешь послушным мальчиком, я так и быть, сделаю тебе минет на последок. Знаешь, мне самому нравится эта идея. Умрем красиво и с удовольствием. Как и жили. Разгоняйся. Или – считаю до трех.
Билл зажмурился, понимая, что все-таки проиграл. Он ни за что не допустит этого психа до своего тела. Да и вообще лучше погибнуть во взрыве…
И в этот момент зазвонил его мобильник. «Für immer jetzt».
– Том, – сказал Билл, открывая глаза и нажимая на газ, чтобы машина перестала замедлять ход. – Дай мне телефон, – потребовал он у киллера.
– Скорость, – напомнил тот.
– Когда поговорю с братом. Телефон!
Киллер внимательно смотрел на него, решая.
– Ты сказал, что не хочешь, чтобы я разочаровывался перед смертью, – напомнил Билл. – Тогда дай мне попрощаться с братом. А потом я, так и быть, позволю тебе отсосать у меня. На двухстах километрах в час. Ну… или бак пробить. Если ты так больше захочешь, – добавил он, видя сомнение на лице киллера.
– Где твой телефон? – наконец спросил тот.
– Где-то в сумке, – дернул плечом Билл и, когда киллер скрылся за спинкой кресла, нажал кнопки, опускающие стекла в передних дверцах.
– Ты и впрямь как баба – тоже ни черта в сумке не найти! – выругался за его спиной киллер.
Билл лишь улыбнулся. Иногда хорошо быть «бабой». И, облизав пересохшие вмиг губы и подавив дурацкое желание перекреститься, резко вывернул руль вправо, съезжая с дороги в кювет.
Он успел упереться, куда достал, ногами и руками, благодаря природу, наделившую его длинными конечностями, и крепко зажмурился, готовый к тому, что в любой момент прозвучит выстрел, а то и взрыв. Но машина, на секунду зависнув, перевернулась и рухнула на крышу.
Сзади раздался короткий вскрик и грузный удар чего-то тяжелого о крышу салона, оказавшуюся теперь дном.
Билл открыл глаза, все еще не решаясь расслабить напряженное тело. Ремень безопасности неплохо удерживал его в кресле. Но находиться вниз головой было неприятно. И страшно. Кое-как прикинув, куда можно упереться, чтоб не свернуть шею, Билл отстегнул ремень и, извернувшись, выполз в открытое окно пассажирской двери, благодаря теперь природу за то, что сделала его таким худым.
Машина все еще клокотала работавшим двигателем, и из салона продолжала играть мелодия: Том не оставлял попыток дозвониться до брата.
Билл отполз на пару метров и, обхватив себя руками за плечи, подумал, что надо бы отбежать подальше. Хотя, конечно, взрыва быть не должно… Но киллер…
Из машины послышался болезненный стон.
И Билл с ужасом вдруг осознал, что это он оказался убийцей. Он, устроивший аварию, в которой непристегнутый человек мог серьезно покалечиться. И эта мысль так обожгла его, что он приблизился опять к машине и заглянул внутрь. Его несостоявшийся убийца лежал на том, что раньше служило потолком, в неудобной позе и тихо постанывал.
Билл вообще-то считал себя циничной натурой, в чем-то даже сволочью, эгоистичным и довольно равнодушным, но оказалось, что бросить страдающего человека на произвол судьбы – выше его сил. И он, протиснувшись обратно в салон, похлопал киллера по плечу.
– Эй! Ты живой?
Не дождавшись ответа, Билл потянул его за куртку на себя. И кое-как вытащил из машины.
– Ты живой? – повторил он, склоняясь над ним и всматриваясь в перепачканное кровью лицо.
Киллер втянул воздух через сведенные зубы и приоткрыл глаза.
– Ты везунчик, Питер Пэн, – сказал он.
Билл облегченно выдохнул: он все-таки не убийца…
И почувствовал, как ему под ребра уперлось нечто твердое и круглое.
Тихо щелкнул снятый предохранитель.
– Почему ты не хочешь взять меня с собой в свою страну? – горестно цокнул языком киллер, медленно проводя дулом пистолета по груди и шее Билла и останавливая его под подбородком.
«Потому что я сам не хочу туда!!!» – захотелось заорать Биллу, но не получилось издать ни звука.
Он вцепился взглядом в лицо киллера, силясь понять, что же им движет. Почему он затеял всю эту дурацкую игру? Почему не убил сразу? Почему не убивает сейчас? Чего он ждет? Что такого странного таится в глубине его черных глаз, которыми он словно ощупывает лицо Билла? Он привык видеть во взглядах, обращенных на него, похоть, желание, восторг, но сейчас не видел ничего из этого. Чего он хочет? Какой ему нужен ответ?
Билл перевел взгляд от его глаз на покрытые испариной небритые щеки и внезапно понял:
– Потому что туда нет входа бородатым мужчинам.
Губы киллера искривила усмешка, и он свободной рукой погладил Билла по щеке.
– И я туда тоже уже не попаду… – признался Билл.
Киллер отвел дуло от его горла и направил в сторону машины.
– У тебя есть три секунды, – сказал он.
Билл вскочил на ноги и сделал шаг в сторону. На миг обернулся, словно не решаясь оставлять раненного человека одного. Но здравый смысл пересилил, и Билл бросился вперед и вверх. На дорогу.
Взрыв грянул, когда он еще не успел распрямиться, и возможно это его спасло: он вжался ничком в асфальт, спасаясь от жара, пыхнувшего за спиной.
* * *
Парк аттракционов, в котором должно было состояться празднование двадцатилетия братьев Каулицев, закрыли от посетителей на день раньше, чтобы две независимые команды секьюрити обследовали в нем каждый уголок. Том вообще настаивал отказаться от развлечений и отметить день рождения в узком кругу у них дома или в ресторане, мотивируя это еще и тем, что Билл не успеет полностью оправиться от нервного потрясения, свалившего его на сутки с высокой температурой. Однако Билл, придя в себя, заявил, что ничего и никуда переноситься не будет.
– Если меня захотят убить – убьют все равно, – сказал он, крепко сжимая ладонь брата. – Я не хочу из-за этого жить, дрожа и прячась от каждого шороха.
– Билль… – Том заботливо поправил спутанные прядки у него на висках.
– Ты спас меня один раз, – сказал ему Билл, – и я верю, что пока ты со мной, мне ничего не грозит. А если что… Мы же всегда все делали вместе. И я не хотел бы улетать в Неверлэнд без тебя.
– Билль, у тебя температура опять поднимается, – покачал головой Том. – Я сейчас принесу тебе аспирин.
Однако настаивать на своем больше не стал. И день рождения в парке аттракционов все-таки состоялся.
Близнецы и приглашенные из близкого круга веселились, и через пару часов, десяток поездок на американских горках и несколько коробок шампанского, все уже и думать забыли об опасности, которая недавно нависала над Биллом, и источника которой до сих пор не нашли. Возможно, причина такого легкомыслия была и в том, что охраны в парке было на порядок больше, чем гостей, и они лучше именинников знали, кто и что им подарил.
Билл влетел в комнату, где были оставлены их вещи, счастливо улыбаясь, плюхнулся на стул со своей курткой и тут же подскочил.
– О! Еще один подарок? – удивленно воскликнул он, вынимая из-под себя прямоугольный сверток. – Почему я его раньше не видел?
Том, как раз входивший в комнату, застыл в дверях.
– Макс, это от кого? – окликнул Билл начальника охраны, подцепляя длинными ногтями упаковку.
– Билл, стой! – Макс, вмиг обернувшись, бросился к нему.
Том, все еще беззвучно таращась на брата, преградил рукой вход в комнату подоспевшему Георгу.
– Быстро вон отсюда! – распорядился Макс, осторожно сжимая пальцы вокруг свертка в застывших руках Билла.
– Чего там? – громко спросил непонимающий Георг.
– Уходи, – сказал ему Том, сам не шевелясь.
– Быстро вон отсюда. Билл, Том! – повторил Макс, и Билл, сорвавшись с места, бросился к выходу, хватая на ходу брата за руку и таща за собой, чуть не сбивая с ног.
– Что там было? – спросил Георг, когда они вывалились на улицу и шумно пытались отдышаться, не обращая внимания на мелкий дождь.
– Подарок от киллера? – спросил Том, глядя на Билла.
– Какого хрена ты там торчал?! – вместо ответа заорал на него Билл. – А если бы он рванул у меня в руках?!
– Но ты же сам сказал, что мы должны быть вместе… – Том непонимающе развел руками. – Я не хочу отпускать тебя одного. Никуда.
– Том… – выдохнул Билл и обнял его.
Том неловко обхватил его в ответ и похлопал по спине, утешая.
Так они и простояли, пока к ним не спустился Макс, легко неся в руках прямоугольный предмет.
– Извини, Билл, – сказал он, протягивая подарок. – Это всего лишь книжка. Скажи своим гостям, чтобы больше так не шутили. Там записка внутри. Наверно, ты поймешь, от кого.
Билл взял книгу в руки. Джеймс Барри. «Питер Пэн» – значилось на обложке над рисунком красивого смеющегося мальчишки, чем-то напоминающего его самого в детстве.
Чувствуя, как все мгновенно сжалось внутри, он открыл книгу наугад, и она сама распахнулась на развороте, заложенном листком бумаги. Взяв его в руки, Билл прочитал: «Ты был прав: в Неверлэнд путь взрослым заказан. И тебя там больше не ждут. Не пытайся искать его, коль скоро ты вырос. А ты ведь вырос, не так ли?»
– Чего там? – Том выхватил бумагу из рук задумавшегося Билла. – Что за фигня? – спросил он, перечитав два раза. – Что это значит?
Билл пожал плечами и, отобрав у него листок, сказал:
– Детство кончилось. С днем рождения.
@темы: мое творчессство, токияатель
-
-
12.09.2011 в 19:09не зря я за этот фик копья метала
-
-
12.09.2011 в 19:28-
-
12.09.2011 в 19:35*щас перечитывала, перед выкладкой... и подумала, а не сделать ли мне вторую редакцию, с учетом последний событий... но решила не трогать. пусть так останется.
читать дальше*
-
-
12.09.2011 в 19:41с учетом последних событий я скоро открою сиквел к Розам! самое ТО! *мерзко ржот*
и вообще! (с) про последние события у меня уже есть своя утешительная теория
-
-
12.09.2011 в 19:42-
-
12.09.2011 в 19:58я боюсьпопозжее открою, сначала более невинные